Я всегда мечтала любить как Амелия Понд.
Кто же знал, что это так и есть. Так буквально. Всегда было так. Что я настолько на неё похожа, что столько лет гонялась за Докторами, прочими воображаемыми друзьями, не видя того, кто ждал меня 2000 лет.

А потом он исчез. И меня накрыло. Я конечно же люблю всех своих восхищашек, всех кем дорожу, всех на кого фапаю. Наверное у меня есть не один Доктор.
Но штука в том, что однажды я всё равно обернусь и скажу:
"Человек в лохмотьях... прощай!"
Потому что я всегда выбираю его. Я всегда его выбирала.

@темы: Доктор кто, Моя любовь, ты моя любовь., Пока жива, с тобой я буду.

---

Как-то оно выжжено. Всё выжжено. Всё сломано.
Ощущение, что не выздоравливаю с сентября. Ощущение, что и не выздороветь. Временами внутри ревет тупая пустота. Холодная. Воет. И кажется, что я больше никогда не буду чувствовать. Ничего. И думается, что ещё легко отделалась.
Устала.

@темы: идиотичность моя-я-я-яяяяяя..., сопленытье

---

Я видимо как раз их тех людей, которые ничего не поймут, пока не упадет их мир.

@темы: идиотичность моя-я-я-яяяяяя...

---

А я так надеялась, что вчера ночью меня посетило озарение. Просветление блеать на глаза мои. Осознание наконец какое-то. Шанс наконец-то отпустить всё вокруг и... Но утром всё оказалось на своих местах. На тех же, ровно тех же местах.
Гребаная жизнь.

@темы: ...ворчливенькое...., идиотичность моя-я-я-яяяяяя..., что бл* происходит?!.

---

Немного нытья

В кошмарах(посещающих практически каждую ночь, а ведь раньше годами не было) чаще всего мне теперь снятся раны. Кровь. Чёртово море крови. Я буквально исхожу кровью, раз за разом и каждый раз. Всякий раз как-то по новому.
Наверное моё упоротое подсознание пытается визуализировать нынешнее душевное состояние меня, но я правда понятия не имею, чем мне это, по логике этого самого подсознания, поможет.

@темы: сны, Никогда этих слов... никому., сопленытье

---

Вот так всегда. Как по синусоиде. Вверх-вниз, взлет-падение. Безумие-спокойствие, боль-любовь. Хорошо-ужасно. Из огня да в полымя.
Замкнутый круг.
Я устала.
Я боюсь.

@темы: Никогда этих слов... никому., сопленытье, ...думай о хорошем...

---

Хочу запостить свой самый классный арт по пейрингу Клинт Бартон/Локи Лафейсон.
Вообще их накопилось до фига, может как нибудь даже пикспамчик замучу.
У меня пока два любимых арта, но этот аж за душу взял.

@темы: Слээээшество, сэр!., Локи/Клинт Бартон, Мстители

---

Свилась в асоциальный кокон на неопределенное время. Кризалис блеать. Из него каждый новый раз вылезает хрень всё более неведомая. Хотя вроде я как я.
Мне пока нельзя никого видеть близко. Даже своё няшное семейство. Не надо. Я должна проагонировать.
И вам оно не надо и мне оно не надо, чтоб меня ушатало какой-то песней, словом, ещё чем-нибудь и я свернулась в калачик на ковре и рыдала. Не люблю такие всплески при ком-то. Даже при самых родных. Днем меня забирает мир, днем вокруг что-то происходит, я держусь и меня уводит в наше ролевое измерение Ричард. А ночью... ночью хлещет, ночью воет, ночью оно бьется о ребра. Как назло последнее время я просыпаюсь минимум пару раз за ночь и слышу все эти неистовые вопли.
Я вернусь. Как только смогу, я всегда возвращаюсь.

@темы: Никогда этих слов... никому., сопленытье, ...думай о хорошем...

---

Оно всегда настает. Время раскрошить мои засушенные розы, превратив их в пыль, потому что незачем хранить. Время заложить открытки меж книг, потому что режут глаз.
Развенчать. Подытожить. Позорно сбежать.
Ну да и пусть. Не привыкать в самом деле.
К этому не привыкать.
Привыкнуть к хорошему - я просто не успеваю.

@темы: идиотичность моя-я-я-яяяяяя..., сопленытье, ...думай о хорошем...

---

Как на измене. Как на изломе. Нервно. Привыкнуть. Пережить.
Если не можешь дать человеку, что он хочет - опусти его уже. Отпусти. Вот так. Отпустила - молодец - выдохни, сиди. Не рвись.
Пусть он хотя бы попытается найти, найтись, вырваться, вдохнуть. Дай ему шанс жить. Не тобой. Просто пожалуйста, ты должна.
Молчи.
Вот так.

@темы: Никогда этих слов... никому., ...думай о хорошем...

---

Стало лучше. Полна решимости.
Я не даю третьего шанса себя отшить. Особенно если первые два были до стыда, до ужаса и кошмара четкими и я сама едва их вынесла.

@темы: Моя любовь, ты моя любовь., идиотичность моя-я-я-яяяяяя..., ...думай о хорошем...

---

Это уже больше похоже на правду и на то что обычно происходит. Ну и ладно, что ж. Привычное дело. Сегодня мне никак.
И не что бы это было так удивительно. Но скоро будет пора поверить в карму. Хотя на самом деле я не хочу ныть. Так не хочу, кто бы знал.
Я всегда сама это выбираю. Каждый долбаный раз.
Даже если меня очень хорошо предупреждают. И это ничего, это хорошо. Лишь бы правда однажды не надломиться и не потерять веру.
Надо быть проще. Может в чем-то хуже.
А то только и слышу ты такая хорошая, ты такое чудо, ты такая волшебная, ты такая прелесть. Но вот полюбить тебя я не могу... Угу. Такое чудо, что только на божничку ставить и поклоны бить? Ну извините...

@темы: Моя тишина, самонакопала

---

О, фак еееее, мои любимые наркоманы ХДДДД

ЛЮБИТЬ-ЛЮБИТЬ

08.01.2013 в 06:40

Пишет  [Мастер добрых дел]:

Как всегда прекрасный я в кадре)

08.01.2013 в 01:24

Пишет  marizetta:

Наш новосибирский фандом прямо сейчас зажигает на "Ночи Доктора". А пока вот вам уже традиционное праздничное обращение нашего Мастера к человечеству!

@темы: Мастер, Доктор кто, Самая синяя во Вселенной, Мы можем выпить чего угодно, мы можем сделать чего попало.

---

Моя Муза считает, что Молитву следует доработать. ОК, соберусь, подумаю, доработаю может чего.
Да. Слишком мимимишно в концовке, в характер Локи не попал я ни хрена. Надо будет всё таки немного переработать.

@темы: фанфик, вопросы для себя

---

Автор: Naisha River
Фэндом: Мстители / The Avengers (2012)
Персонажи: Клинт Бартон/Локи Лафейсон, эпизодически Тор, Мстители.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Психология, Повседневность, Hurt/comfort
Размер: Миди, 30 страниц, 3 части
Статус: закончен. Хрен, видимо ещё нет.

ЧАСТЬ 3

Этим вечером Клинт снова решил устроить Локи купание. Он делал это уже очень много раз и насколько мог, насколько был способен — Локи ему доверялся.
Уже давно не вырывался, не стонал и не издавал никаких скулящих звуков, но со своей дрожью, хоть и значительно меньшей ничего поделать не мог.
Этот раз оказался в новинку для обоих. Бартон уже привык к тому, что Лафейсон дрожит, делая пару первых прикосновений мочалкой к его спине. Вот и сейчас Локи дрожал, но Бартон подметил — бога что-то беспокоит.
Его глаза непонимающе мечутся из стороны в сторону, пока наконец не поворачивается голова и зеленый взгляд не смотрит вопросительно на Клинта, от которого всегда приходит помощь. Который всегда выручает, что бы не случилось.
За всё минувшее время их разделенного пополам кошмара человек был готов всерьез поверить, что у него появилась телепатическая связь с Локи, что он ощущает его буквально кожей, каждой клеточкой тела. Человек прищурился, сунув руку в воду:
- Что? Горячо? Холодно? Да нет, вода в порядке, она всегда такая, что за капризы?. М?
Но Лафейсон продолжал упрямо смотреть в его глаза, ожидая помощи и во взгляде изумрудных очей прорисовывалась легкая паника. Черноволосый облизал губы и перевел взгляд куда-то вниз.
Сокол проследил за го взглядом и с силой сжал край ванной, а заодно и скомкав мочалку в пальцах другой руки, на миг прекращая дотрагиваться до Локи и с силой зажмурился, ощущая как сбивается дыхание от внезапного осознания, причины волнения Лафейсона. Эта причина так сказать... была видна невооруженным взглядом. Трикстера напугало то, что он начал возбуждаться. Его пугали ощущения: и жар и что-то тянущее внизу живота.
- Голова... - Негромко сказал Локи, продолжив испытующе смотреть на Бартона.
Так, как будто с ним этого никогда в жизни не случалось.
- Кружится? - Не открывая глаз прохрипел Клинт, честно стараясь сосредоточиться изо всех сил не на недвусмысленных и возрастающих ощущениях в себе, а на проблеме Лафейсона, ощущая болезненное спускающееся от собственного живота и ниже горячее чувство и тяжело сглотнул, с чудовищными усилиями держа себя в руках, начиная чувствовать напряжение в районе ширинки брюк: - Подожди... минутку...
- Мне страшно.
- Знаю. Мне... тоже. Пожалуйста... дай мне минуту. Всё будет хорошо, я обещаю.
Еле выговорил Бартон, отрывистыми короткими фразами, пытаясь отдышаться, чувствуя, как на руках шевелятся волосы, а по телу проходят мурашки, пробуя обуздать волны желания интимной близости, прямо здесь, сейчас и своего возбуждения проходящие по телу так сильно, что даже причинявшие сладостно-горькую боль.
- Помоги мне. - Попросил Локи, схватив его за руку, чем вызвал сумасшедшие разноцветные искры в глазах и сходящее с ума сердцебиение.
- Сейчас. - Скрутив себя, Бартон довершил мыть Лафейсона, стараясь ускорить процесс, не смотреть на него и минимизировать любые прикосновения.
Укутал в огромное бархатное полотенце и унес на кровать, тут же разворачиваясь и почти бегом позорно отступая, в войне с собственным телом и физиологией, направляясь к выходу. Его остановил негромкий голос, заставив замереть не оборачиваясь, опершись плечом о косяк:
- Что я сделал?
- Ничего.
- Что — с тобой?
- Я в порядке.
- Ты врешь.
- Да.
- Ты хочешь.
- …
- Ты...можешь. - Голос Локи ломался, испуганно звенел, но почему-то был как-то уверен. Сейчас он явно знал о чем говорит и, похоже, понимал зачем это говорит: - Я... ты... ты — сильнее. И ты — можешь.
- Могу. - Прохрипел Бартон, не пробуя спорить с этим утверждением, отталкиваясь руками от стены и полуобернулся, бросив даже как-то оскорбленно, сверкая глазами: - Не хочу.
- Почему?
- Ты так ничего и не понял. За всё это время. Ты просто идиот.
Клинт кинулся в ванную, заперевшись там и понимая, что совершенно теряет над собой контроль. Нужно было прямо сейчас сбросить напряжение, рвущееся на свободу как лава из недр проснувшегося вулкана. И, проклиная себя, сгорая со стыда, практически себя ненавидя, чувствуя себя донельзя мерзко, он удовлетворил себя сам.
Когда рассудок встал на место, до человека дошло - только что, он обидел Локи. Но находясь в состоянии балансирующего на грани контроля, боясь потерять себя, Клинт сорвался. Разумеется он не хотел оскорблять Лафейсона и высказывать ему что-то нехорошее.
Но вот тут ему не хватило выдержки и тактичности, ужас не совладать с собой и вытворить с Локи нечто за что он тут же, вернувшись в реальность, был бы способен вышибить себе мозги к чертовой матери, этот ужас не позволил остаться спокойным. Достаточно спокойным.
Бартон вышел из ванной только ещё через час, заметив что Локи спит.
Он думал, что самый кошмарный момент, который только мог быть, случился полтора часа назад. Но нет. Всё было впереди. Потому что наутро Лафейсон не проснулся. Он не проснулся даже через три дня. Клинт не находил себе места, не спал и не ел, меряя шагами комнату и не решаясь позвонить на работу.
На четвертый день они позвонили сами. В трубке раздался голос Наташи:
- Клинт... мы всё знаем. И у нас... проблемы. Объявилось послание от йотунов. Они требуют вернуть им его. И тогда Мидгард... кхм, наш мир — не пострадает.
- Ч... что?
- Прости. Мне жаль... нам всем очень жаль. Приходил Тор. Он разбит и... печален. Он передал... Всеотец видит и знает, что происходит. Он не проснется. Асгард не хочет войны. Фьюри тоже. Было решено, что мы выдадим... его.
- Ч... ч... вы не... не можете. Вы не можете, ты меня слышишь?! Вы не посмеете... - Взревел Клинт, ощущая панический холод бессилия, страха и безысходности. Всё решено. Всё было решено. Мир Сокола рушился.
- Прости...
- Пожалуйста... всё налаживалось, он очнется! Он должен... просто дайте мне время, пожалуйста.
- Он не вернется. Не сможет. Тор сказал, что это финиш. Он не справился, он проиграл... Скоро он просто раствориться, бесследно. Так бывает с магами. Когда они умирают. Всё кончено.
- ОН! НЕ! УМЕР! Он не умер, тупая ты стерва!
- Клинт... я всё понимаю... ты сделал всё, что мог... - В голосе Романофф читалось искреннее сожаление и сочувствие, на тон и упреки Бартона она совсем не обижалась: - Но так было решено. Локи уже не помочь... и ты не должен... послушай, идти с ним это безумие, йотуны всё равно больше не получат его в качестве игрушки. Он никому больше не принадлежит.
- Раз так, тогда я тоже.
- Что?
- Никому больше не принадлежу.
С этими словами Клинт Бартон отключил соединение и медленно опустился на колени, раскачиваясь вперед-назад. Кружилась голова, перед глазами всё плыло, а в груди пульсировал тугой клубок боли, которая с каждым ударом сердца распространялась по всему телу.
Он не помнил сколько вот так просидел. Поднялся. Прошел в комнату, где был Локи. Бог лежал на спине, с закрытыми глазами. Бледный и неподвижный. Похожий на восковую куклу.
Сокол опустился на пол, сплетая меж собой пальцы и с силой сжимая их, обессиленно что-то шептал. В глазах разбивалась боль о каменную пристань отчаяния. Но агент даже не мог плакать. Не мог каким-либо образом выплеснуть свою ярость. Ему казалось, что в эту ночь он сойдет с ума.
Однако в окна пролился рассвет, а сумасшествие так и не пришло.
Зато пришли коллеги. Клинт взял Локи на руки и ничего не спрашивая, ни слова не говоря, пошел следом за ними. Бледный, измученный, с мешками и темными огромными кругами под глазами, с заострившимися и застывшими точно посмертная маска в страдальческом выражении чертами лица. Глаза блестели, как-то лихорадочно и пугающе пусто, как в стадии предагонии.
Именно так выглядят люди, которым больше нечего терять. Именно так идут на смерть.
Бартон молчал всю дорогу до штаба, где они сели в вертолет, в котором кроме пилота и их двоих — никого не было. Пилот похоже знал куда лететь.
А вот Клинту было всё равно. Он прижимал к себе Локи, как последнюю, переломанную соломинку, за которую нельзя ухватиться, зато всегда можно утонуть вместе с ней.

...

Под ними расстилалось какое-то обширное явно необитаемое плато. Фьюри отлично знал где следует встречать подобных «гостей».
Винтокрылая машина совершила посадку и пилот оглянулся, ожидая когда они выйдут. Он хотел было что-то сказать, но поймав леденящий кровь своей отрешенностью взгляд Хоукая, только махнул рукой.
Бартон вынес Лафейсона наружу, видя вдалеке ожидающую высоченную, даже огромную фигуру ледяного великана и медленно направляясь в его сторону.
- Вот и всё, Локи... знаешь, я почти уже поверил, что всё будет хорошо. Что я вывел тебя на свет... Я почти уже успел настроить планов... много разнообразных планов. Таких глупых. Таких человеческих. Я хотел сказать...
Сказать Клинт не успел. Великан вдруг двинулся навстречу и так быстро оказался на расстоянии двух-трех метров от них, что стрелок только успел положить Локи на землю позади себя и выпрямиться, с ненавистью глядя на создание мрачного холодного Йотунхейма, оставшись единственным препятствием между трикстером и йотуном.
Впрочем какое там препятствие. Гигант мог расправиться с ним легко. Но вместо этого он некоторое время молчал, взирая на так смешно и нелепо загораживающего собой бывшее божество человека.
- Проводник. Вы выполнили условия сделки. Мы обещали не трогать ваш вид. Отойди.
- Нет. Я пойду с ним.
- Что? Не понимаю. Ты говоришь, что добровольно готов пойти в Йотунхейм, отставив Мидгард и понимая, что мы вас обоих не сохраним... в целости. И в живых.
- Да. Я именно это говорю.
- Глупый человек.
- Синяя сволочь! Я вас всех ненавижу за то, что вы сделали. Даже если вы меня убьете, или изуродуете — вы будете знать, вы должны знать, что я презираю вас и ненавижу.
- Презрение человека... думаешь оно нам страшно?
- Я ничего не думаю, хватит болтать.
- Ты нам не нужен, человек, отойди. Мне непонятно глупое желание защищать то, что уже мертвым мертво.
- Нет.
- Тогда я тебя убью.
- Мне наплевать, что ты сделаешь. Мне всё равно.
- Тогда молись своим богам, жалкий человечек... тупое ты создание!.
- Вы отняли у меня единственного бога, в которого я верил. Одного, кого я любил.
Иномирцу однако, похоже совсем надоело разговаривать, представитель людского рода вывел его до предела и он занес руку, собираясь обрушить на Хоукая удар. Сокол закрыл глаза. Он не собирался бороться или защищаться. Он не собирался даже убегать. Он не собирался даже попытаться. Секунда. Две. Полминуты. Ничего не происходило, только в воздухе слышался легкий приятный звон(который лучник уже расценил, как галлюцинацию и плод воспаленного сознания), а по глазам, даже несмотря на то, что они были закрыты, ощутимо резанул яркий солнечный лучик.
Клинт приоткрыл правый глаз и едва не задохнулся, глазам своим не веря. Загадочным лучом оказался отсвет. Отблеск. Солнечный зайчик. Отраженный от рогов, появляющихся во всей своей красе, из шлема на голове скандинавского божества по имени Локи. Весь его великолепный костюм тоже воплощался в жизнь. Трикстер стоял вполоборота и подмигнув Клинту с коварной хитрой улыбкой на лице, резко повернулся к йотуну, теперь уже загораживая собой дитя планеты Земля.
- «Тупое ты создание» это моя фраза, тупое ты создание! - Издевательски сообщил Лафейсон, расправляя плечи и делая шаг вперед.
Йотун чуть дрогнул и сделал шаг назад, похоже он как говорят в Мидгарде был просто в шоке. И судя по всему немало напуган. Он никак не ожидал возвращения асгардского божества. Он не представлял как такое вообще возможно. И не мог не понимать, что находится на Земле, один, рядом с тем, кого ему подобные мучили и терзали на своей родине длительное время. Очень долго. Целую вечность.
- Ты мертв.
Промолвил синекожий, точно сам себя в этом хотел уверить, глядя на трикстера во все глаза и вероятно, стараясь собрать свои силы и поднять на борьбу с ним. Ведь это очень и очень разочаровывает — когда абсолютно вдребезги разбитое существо на твоих глазах обретает былые грани величия, сияния и лоска, силы, как будто все грязные старания, направленные на то, чтобы сломать, уничтожить и растоптать его были напрасны и приложены зря.
- Я был мертв... - Как ни в чем не бывало, приняв позу как можно небрежнее, говорил невозмутимо Лафейсон, наблюдая за появлением своего скипетра в пальцах правой руки: - А вы, выбрасывая мусор, кое-что не учли.
- Что же?
- То, что бывают маленькие создания, готовые собирать осколки. Тщательно, обрезая в кровь собственные пальцы. Упрямо. Сопоставлять их, складывать. Ругаться сквозь зубы и не бросать. Видеть перед собой целое, а не кучу обломков. Не скуля и не жалуясь. Безо всякого волшебства. И ещё...эти существа умеют верить. Верить во всякую чушь, в Зубную Фею, в Санта-Клауса... их сказки такие наивные. Правда, не слышал в жизни большей ерунды.
- При чем тут всё что ты говоришь?
- А при том, что выкидывать меня в Мидгард было ошибкой! Вашим промахом, вашим поражением. Хотя-я-я понимаю, что вы надеялись, что даже если я каким-то чудом останусь... жалким подобием живого — то озверею и начну вырезать род людской и пускать кровь всем, кого увижу. Но я был богом, я был им, даже вопреки тому, что вы сделали. И я слышал молитву. Самую исступленную, отчаянную и искреннюю молитву, которую когда-то знала эта Земля. Молитву Клинта Бартона. И я по-прежнему не верю в человечество. Но я верю в человека.
- Ты не мог вернуться! У человечества другие боги. Они не верят в Локи. Никто не верит в Локи.
- Человечество — нет. Человек — да.
- Ай, да одноглазый сукин сын... - Пробормотал Бартон до которого вдруг дошел полный план Ника Фьюри. Первая часть уже была известна — противопоставить весь мир ему, Клинту, чтоб он вытащил Локи из адского состояния. Вторая часть — подставить под прямой и желательно смертельный удар опять же его, Хоукая, но на этот раз для того, чтобы вынудить Локи к возвращению.
- Это ты сейчас моего папочку имеешь в виду? Не могу не согласиться. - Ухмыльнулся бог и не успел получить ответа, потому что отчаяние йотуна кажется достигло точки кипения и тот пошел в атаку.
Локи тут же начал играть иллюзиями, мучая и изводя противника. Клинт не шелохнулся. Эта битва принадлежала только Лафейсону.
Зрелище было потрясающе. Локи был совершенно непревзойденным. В воздухе буквально трещала магия, по которой трикстер успел страшно истосковаться. Он долго гонял йотуна. Пока не загнал.
Разумеется он убил его. Разумеется жестоко, долго и мучительно. Как тот того и заслуживал.
Всё закончилось. С трудом верилось. Нет, не просто был побежден йотун. Локи. Локи вернулся. И теперь Бартон не мог знать, нужен ли богу человек. У Клинта совсем не осталось сил, но приходилось держаться на ногах. До ужаса хотелось домой. И в то же время совсем не хотелось. Он не желал возвращаться туда один. Только не теперь. После всего. Лучник неуверенно посмотрел на величественно и гордо возвышающегося в этой неживой степи бога. Тот был безумно красив. Волосы слегка приподняты ветром, его знаменитая осанка, которой Хоукай не видел так давно. Весь их маленький ад. Бартон давным-давно начал считать ад, переживаемый Локи, их общим адом. На двоих. Если так рассудить — у них было уже так много и долго общего. Как теперь ему жить? Второй раз вынести чувства от того, что трикстер покидает его, отправляясь в Асгард... Человек решительно сжал кулаки. Он так просто не сдастся.
Уверенно шагнул к Локи и прижал к себе, поглаживая по спине, заглядывая в глаза, даже в самой глубине которых не было и капли затравленности. Мужчину точно током прожгло изнутри. Трикстер позволял к себе касаться. Одуревшие от такой дозволенности пальцы переместились на лицо и слегка дрожали, нежно гладя это существо.
Теперь Клинт был испуган. Ему было страшно спугнуть Лафейсона любым неосторожным движением, действием, или словом.
- Я тебя не отдам. - Почти прорычал Бартон, сверкнув глазами: - Я не отдам тебя им. Тем, кто бросил тебя пропадать в том аду. Это не твой дом, ты всегда говорил, что им плевать. Ты же не вернешься туда?
Стрелок крепко обнял бога, как будто это могло удержать его, оставить рядом. Здесь, с ним. Человек уткнулся носом в плечо Лафейсона, с силой вдыхая его запах, крепко зажмурившись, сжимая пальцы на его плаще и точно был пьян от подобной близости. Одурманен этими ощущениями, щемящей нежностью и внезапно собственническим: «Это моё».
Локи не отвечал, полуприкрыв глаза, нервируя этим Бартона.
Потом тонкие пальцы вдруг крепко сомкнулись на запястьях человека, прижимая его ладони к лицу. Не успел Клинт моргнуть, как шлем исчез с головы божества. Дыхание Локи сбивалось, веки дрожали.
Он сильнее прижал руки Клинта к своим щекам, чуть склонив голову набок.
Издерганному человеку понадобилась ещё минута, чтобы понять — зеленоглазый хочет, чтобы к нему прикасались. Безотлагательно. Сию минуту, сейчас же.
Хоукай, затаив дыхание, стал нежно поглаживать пальцами левой руки щеку трикстера, а правой забираясь ему под волосы, перебирая их и лаская затылок мягкими, массирующими движениями.
Лафейсон тяжеловато сглотнул и подался вперед, теснее прижимаясь к Бартону, откидывая голову назад. Открылась тонкая, изящная бледная шея.
Мужчина не сумел удержаться и ласково провел по ней пальцами, а следом прикоснулся губами, обдавая кожу черноволосого горячим неровным дыханием. Колени трикстера подогнулись, но Клинт приобнял его одной рукой за талию поддержав и увидев, что лицо Локи теперь ниже его лица(так как стоял тот теперь на полусогнутых, иначе не скажешь), взглянул в чуть затуманенные изумруды глаз, касаясь губами тонких, слегка суховатых губ.
Робкий, как будто первый поцелуй плавно и осторожно переходил в глубокий. Лафейсон закрыл глаза и начал отвечать только на середине, точно не был в чем-то уверен.
Клинту тоже хотелось закрыть глаза, но привычка визуально наблюдать за богом никуда пока не делась.
Бартон медленно, не спеша касался своим языком языка Локи, проводя пальцами по его лицу и шее.
Руки трикстера, всё это время безвольно висевшие вдоль тела приподнялись и неуверенно выписали пару размашистых, будто бы боязливых движений в воздухе и вдруг метнулись вперед и вверх, обвивая шею Хоукая. Ладонь скользнула по коротким волосам, а по телу черноволосого вдруг прошла дрожь, едва ощутив которую, Клинт как ошпаренный отскочил назад, оторвавшись от Локи, точно тот был чумным.
Так внезапно потеряв точку опоры, Локи опустился на колени, вскинув на мужчину вопросительный, и немножко укоризненный взгляд, промолвил, глубоко вдохнув и выдохнув:
- У меня два сообщения. И один вопрос. С чего начать?
- С первого сообщения.
- Я хочу дом...
- Стой!
Бартон резко перебил, всерьез опасаясь, что божество сообщит, что желает отправиться в Асгард. Ведь наверняка он прощен, раз силу возвратили.
- Давай сначала вопрос.
- Что такое секси?
- Уу-у-у... - Клинт поспешно прикрыл ладонью глаза, скорчив забавное и чуть смущенное выражение лица, размышляя как же ответить на этот весьма интересный вопрос. - Эээ... Давай лучше второе сообщение.
- На тебя не угодишь. Просто... эта дрожь. Да, я понимаю, что моя трясучка тебя вконец достала... но это — не то. Эта не та дрожь, дурачок.
Лафейсон поднялся и подошел совсем близко, положив руки на плечи человека, неотрывно глядя ему в глаза.
- И я хочу домой.
В мгновение ока оба оказались...точно. Дома. У Бартона дома. В той самой спальне, где так долго пришлось пробыть им двоим в разделенном пополам кошмаре бесконечными и невыносимыми неделями ранее.
Но сейчас обоим совершенно точно было как-то не до того, чтобы страдать и предаваться печальной памяти. Глаза Локи затягивала вполне узнаваемая пелена, его грудная клетка вздымалась с каждым вдохом выше. Плащ упал на пол. Скипетр упал на плащ.
Лафейсон несколько нервно сглотнул, повернувшись к кровати и застыл, глядя на неё. Клинт стиснув зубы заметил, как напрягается его спина, как играют под тканью плотной туники мышцы.
- Слушай...
- Нет. Это ты слушай. Мне... честно скажу, не просто. Пфф... да, это так, мне очень страшно и до сих по непонятно, но я... х...хочу. Я хочу тебя. И я понимаю, что ты уже до предела задолбался, возясь со мной всё это время. И... знаю, что заставил тебя ощущать такое, чего сам не могу даже представить, заставил терпеть, держать в узде... что со мной даже нельзя церемонится. Я бы даже сказал, что меня мало разложить прямо на полу, безо всяких прелюдий. И ты... ты имеешь право не церемониться, только, пожалуйста... не уходи. Не уходи, Бартон.
- Не церемониться? - Изумленно промолвил Клинт, округлив глаза, медленно подходя к трикстеру сзади и аккуратно положив руки ему на плечи, которые чуточку вздрогнули, но человек тут же взялся слегка массировать их, успокаивающе, прошептав, почти касаясь губами уха Лафейсона: - Ты будешь меня слушаться?
- Да. - Глухо ответил трикстер, после секундной паузы, со свистом втягивая воздух сквозь зубы: - Да, я буду.
- Ты доверяешь мне?
- Как никому.
- Тогда расслабься. - Пальцы человека с нажимом скользнули вниз по рукам Локи, бережно взяв за запястья и разворачивая к себе: - И доверься мне полностью...
Одной рукой человек скользнул под тунику, касаясь вздрагивающего под пальцами живота Лафейсона, пробравшись вверх до его груди, обводя напряженный сосок. Второй рукой ласково коснулся подбородка, скользнул по шее, притягивая к себе и снова завладевая божественными губами.
- Я весь твой... - Сбивчиво выпалил сын Лафея, становясь всё податливее и вместе с тем его не отпускало напряжение: - Но ты правда можешь не сюсю...
- Не могу. Ещё раз это скажешь и я уйду, ты мою силу воли видел.
Поклялся Сокол, мягко повалив Локи спиной на кровать и навис над ним, опираясь о постель ладонями, замечая как пальцы трикстера с силой сжимают простынь. Человек сел верхом на божество, обоими руками забравшись под его тунику и оглаживая от живота практически до плеч, ощущая дрожь мускулатуры под кожей.
Поддержав Лафейсона под спину, человек осторожно стянул с него тунику, отшвырнув её в сторону. Трикстер отрывисто дышал, закрыв глаза и вся его поза, кричала о том, что ему страшно. Хоть внешне он всеми силами старался не показывать это, потому что в самом деле хотел близости.
Отпугнуть Бартона, пробудив в нем совесть, которая точно остановит мужчину от продолжения, осуществив его угрозу уйти, было даже страшнее. Поэтому решив, что наверное не надо быть бревном, бог распахнул глаза и принялся расстегивать клинтовкую рубашку и сам каждый раз нечаянно качаясь разгоряченной обнаженной кожи невольно отдергивал свои пальцы.
Бартон стащил расстегнутую рубашку и тоже бросил её на пол, принявшись снимать штаны трикстера и вдруг остановился заметив, что Локи закрыл лицо руками.
- Ты в порядке? Локи?
- Я... я всё забыл. Никакой отдачи. Я в тысячу раз хуже чем изнасилованная девственница. Я... такой неуклюжий. Как будто у меня этого никогда не было. Ты был прав когда назвал меня идиотом.
- Я назвал тебя идиотом, исключительно потому что ты не видишь, как я люблю тебя.
Клинт заткнул рот Локи поцелуем, не дав ему ответить и на этот раз не без помощи трикстера, стянул с него штаны, последовавшие на пол, как вся предыдущая одежда.
Не прекращая целоваться, правой рукой, лучник провел вниз по животу Лафейсона, пока не нащупал напрягающуюся плоть, нежно касаясь её, сжимая в ладони и начиная ласкать с завидной бережностью.
Сжимая то сильнее то слабее. Ощущая обдающую жаром тесноту в районе собственной ширинки.
Локи задышал шумнее, слегка выгнувшись. Член под пальцами твердел всё сильнее. Наконец оставив в покое губы зеленоглазого, Бартон спустился дорожкой поцелуев ниже, по шее, по груди, по животу, пока дыхание не коснулось горячей твердой плоти.
Лафейсон резко и изумленно округлил глаза:
- Бартон... ты же не собираешься мне...
- Заткнись.
Клинт положил пальцы левой руки на губы бога, обхватив ртом головку и начиная заглатывать его плоть, сжимая свои губы и ощущая как на мгновение расслабляется всё существо трикстера.
Человек немного жалел, что не успел освободить от брюк себя, так как напряженный член болезненно терся о ткань.
Бартон поймал ритм и продолжал уверенно двигать головой вверх-вниз, вскоре ощутив как пальцы Локи перебрались на его затылок, гладя по волосам.
Через некоторое время человек передал эстафету правой руке, одновременно целуя Лафейсона в живот.
Он уже думал было совсем довести своё божество до пика, как вдруг услышал:
- Нет... не так... я хочу, чтобы ты был внутри. Пожалуйста... чтобы мы вместе...
- О, как пожелаешь...
Клинт совсем не был против. Он был очень даже за, ловко выкинув свои брюки за пределы постели и аккуратно закинув худые бледные ноги себе на плечи, сперва проникнув в анус трикстера одним пальцем, терпеливо преодолевая сопротивление сфинктера. Затем поместил два пальца, ощущая как слегка подрагивает партнер, постанывая.
И вот наконец Клинт стал осторожными толчками проникать в Локи, вскоре ощутив как он охотно подается навстречу.
Они поймали ритм вместе. Один на двоих. Локи абсолютно доверился и расслабился, начав получать от процесса одно только истинное удовольствие. По кровати метались два разгоряченных вспотевших тела.
Двое, они кончили тоже вдвоем, поймав снова единую, общую дрожь. Клинт перекатился на спину, успокаивая дыхание и прижимая к себе Локи, который забрался головой на его плечо, положив ладонь на грудь человека, рассматривая мелкие капельки пота.
- Тебя не заберут в Асгард? - Решился задать человек так сильно изводивший его вопрос, слегка прикусив от волнения губу.
- Отец вернул мне силу, когда мог не делать этого. Смею полагать, что я прощен. Я прошел своё испытание, кульминацией которого, оказалось то, что было даже труднее всех ужасов Йотунхейма.
- Да-а?
- Да. Вернуться ради человека.
- Но ты вернулся.
- Да.
- Ради меня?
- Да.
- Охрененть.
Бартон хотел спросить, или сказать ещё что-то, но заметил, что Локи заснул. Убаюканный ощущением любви, покоя и защищенности. Что было неудивительно, учитывая сколько им пришлось пережить и вынести чуть больше, чем за месяц.
Клинт не заметил, как сон принял в свои объятия и его.
Первым делом при пробуждении человек ощутил терпкий приятный аромат кофе и распахнул глаза. Увидев на столике чашку.
Локи стоял на кресле, пытаясь дотянуться до самого верха шкафа, откуда хотел что-то достать, но Клинт пока не мог понять что, засмотревшись на божественную задницу. Лафейсон как не странно был одет не в свои эпичные одежды, а в его черный халат, который был богу коротковат, открывая худые щиколотки.
- Повторюсь — ты просто секси.
- Да что такое секси-и наконец? - Возмутился шутливо Локи, стащив с верха шкафа чемодан и поставив на пол, довольно ухмыльнулся, сев на спинку кресла и закинув ногу на ногу. Его волосы были слегка влажными, вероятно, асгардец успел сходить в душ, а судя по запахам из кухни, сейчас готовил завтрак.
Клинт принюхался. Хмыкнул.
- Дорогая, у тебя там что-то сбежало.
- Молот Тора мне в печенки! - Локи пулей метнулся на кухню, звеня там чем-то и чертыхаясь: - Ехехе, ты сегодня без завтрака! Я всё запорол! Как вы это делаете...
- Что? Без завтрака? Но я могу рассчитывать на компенсацию?
- Всенепременно!
- Я запомнил. Зачем тебе чемодан?
Локи выглянул из-за угла, сияя улыбкой и держа в руках полотенце, которое перекинул через плечо:
- С утра звонил Фьюри. Я не стал тебя будить. Он сказал, что ему теперь придется разбираться с возможной угрозой из Йотунхейма, но твой отпуск продлен ещё на три месяца. Вот я и подумал... почему бы нам не поехать куда-нибудь?
- Запросто, как люди?
- Ага. Мне пообещали левый паспорт. Я согласился. У меня никогда не было паспорта. Ни левого... ни правого. Чем левый паспорт отличается от правого?
- О, это очень сложная система, я тебе потом объясню. Я согласен. И куда же ты хочешь поехать?
- С тобой — куда угодно. Но я плохо знаю Мидгард...
- Отлично, тогда в Голландию. У меня будет там к тебе одно предложение.
Промолвил Клинт, почему-то подумав про предание о домашних богах. Сейчас он был готов поклясться — домашние боги существуют. И сейчас напротив заинтриговано сверкает зелеными глазами один из них. Точнее сказать, единственный.

@темы: фанфик, Локи/Клинт Бартон, Мстители

---

Автор: Naisha River
Фэндом: Мстители / The Avengers (2012)
Персонажи: Клинт Бартон/Локи Лафейсон, эпизодически Тор, Мстители.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Психология, Повседневность, Hurt/comfort
Размер: Миди, 30 страниц, 3 части
Статус: закончен. Хрен, видимо ещё нет.

ЧАСТЬ 2

Клинт уже несколько раз мыл Локи, предварительно вколов тому снотворное. Радовало, что мидгардские лекарства похоже в самом деле не причиняли лишенному сил, измученному до всех возможных пределов, но всё же божественному существу вреда.
Сам процесс надо справедливо заметить был жутко неудобным, потому что спящего нужно было раздеть, донести до ванной и мучиться там с ним добрый час, неустанно следя, чтобы безвольное тело не скатилось под воду, не выскользнуло из рук, не ударилось и ещё много чего. Потом его нужно было вытащить, принести обратно, вытереть и снова одеть. Успев всё это до того, как Лафейсон начнет просыпаться.
И всё же Бартон не мог точно знать накапливаются ли медикаменты в организме Локи и как они на него влияют. Что если побочное действие есть, но еле заметное?. Что если оно всё-таки вылезет каким-нибудь боком... Он хотел спасти чертово дьявольское создание, а не сделать из него наркомана. Любой человек уже давно от подобных дозировок и частоты уколов подсел бы на иглу, если не умер. Хватало и того, что спать без «дозы» зеленоглазый так и не мог. Каждый раз, каждую ночь. Так как поставленный в комнате горшок Локи упрямо игнорировал(а о том, чтобы ходить в туалет через кромешную неизвестность коридора разумеется не было и речи), его просто необходимо было мыть почаще, так как свои нужды он справлял где придется, а чаще всего там где и спал. Это жутко бесило Бартона, потому что постель приходилось менять каждое утро. Как и белье. Практически постоянно проветривать, чуть приоткрыв зашторенное окно.
И стирать. Стиральная машина была включена почти круглые сутки, и постоянно что-то сушилось.
Терпение Клинта лопнуло на восьмой день. Человек решил устроить Локи купание без усыпления. Набрал ванну, оставив температуру воды даже прохладной для человека, так как интуитивно заметил, что Локи не любит тепло. Больному богу постоянно жарко, а одеяло в которое он кутался, было нужно лишь чтобы прятаться, служило укрытием.
Когда бог засыпал, то почти сразу же отбрасывал его от себя прочь, сжимаясь в болезненный клубок у стены, но не докасаясь её.
Клинт уже дня три как перестал разогревать еду, приметив, что на холодную пишу Лафейсон реагирует куда лучше. Ему даже показалось, что теперь подопечный стал есть чуточку больше.
Наверное, он даже немного окреп по сравнению с тем состоянием, в котором Бартон увозил его с базы восемь дней назад.
Голову никак не желали покидать мысли о том, что кто-то сотворил с сыном Лафея все мыслимые кошмары. Что-то многократно превышающее все пытки, все круги ада.
Агент Бартон всерьез жалел, что Йотунхейм не был уничтожен с свое время, что мудрые боги Асгарда не позволили это сделать. Да, в таком случае, вероятно Клинт никогда в жизни не увидел бы больше Локи, но тот был бы жив.
Человек взашей гнал паскудные мысли, но невольно задумывался хоть на миг, а не глухая стена ли сокрыта за той дверью, в которую он так аккуратно и тихо старается стучать?.
Это не может продолжаться вечно. Пора делать что-то, пора ломать себя и, умирая от страха — подходить ближе. Терпеть эту невероятную боль, этот невыносимый, чудовищный страх загнанного зверя. Делить его... взять половину дикого ужаса на себя, глядеть не отводя взгляда, широко распахнутыми глазами на трясущийся призрак некогда великого божества, принимая в себя его ужас. Зная, что причина этого страха он — Бартон. Одно его присутствие, один его вид и абсолютно каждое действие.
Но Клинт решил для себя, что пора. Сегодня. Пора отвести Локи в ванную в сознании. И мало того, что надо бороться с еле заметно окрепшим существом, нужно было пересиливать свою заботливую жалость. Заставлять Локи. Даже не так — принуждать этот безымянный комок первородного ужаса, который даже толком не понимает, что и зачем с ним делают. Воспринимает абсолютно всё, как угрозу, как плохое, как опасность. Как боль. Как ожидание мучений.
Мужчина долго мерил широкими шагами комнату, прежде чем решиться. Из спальни доносилась звенящая тишина, точно Локи предчувствовал что-то нехорошее и очень старался вести себя потише, словно это могло его уберечь. От таких мыслей сердце Клинта нещадно сжималось, обливаясь кровью.
Резко выдохнув, стрелок наконец решился, появляясь на пороге спальни. Локи почти не шевелился, за исключением своей обычной нервной дрожи, с головой закутавшись в одеяло и внимательно сверкая из своего укрытия умоляющим зеленым взглядом.
- О господи... не смотри так... - Глухо и негромко сказал Клинт, полуприкрыв веки и переводя дыхание: - Пожалуйста.
Мольба во взгляде, как хоть что-то осознанное одновременно придали человеку немного сил, но и вернули веские сомнения. Лафейсон будто просил: «Что бы ты не собирался сделать... не делай этого, не мучай, не трогай меня».
Локи как будто догадывался каким-то шестым чувством, что сегодня его ждет не только укол. И это приводило его в ужас.
- Прости.
Кратко сказал Клинт, осознавая что извинения тут бесполезны и рывком шагнул к черноволосому, слыша как с его губ срывается что-то наподобие жалобного скуления.
Он развернул своеобразный кокон и с силой прижал зеленоглазого к стене, даже в борьбе с ним стараясь быть осторожным. Локи сопел и рвался из рук, но ему не хватало сил. Ему всё ещё слишком не хватало сил. Учитывая сопротивление, раздевать Локи было страшным мучением. И если рубашку с него Клинт стянул ещё относительно легко, то когда дело дошло до ремня джинсов , Лафейсон принялся вырываться с двойным старанием, изредка подвывая. За всё это время кстати сказать Хоукай не слышал от него ни единого слова. Ни одного звука похожего на речь.
Человек был слишком издерган, чтобы прямо сейчас понять кое-что. Он просто не умел думать обо всем и сразу. Не мог вовремя до всего дойти и догадаться.
Поэтому он не остановился, невольно заставляя Локи сходить с ума от нового приступа ужаса, от какого тот чуточку, но успел отвыкнуть. Лафейсон явно ждал чего-то куда более кошмарного чем поход с человеком в ванную.
Но как уже было сказано, Бартон не понял. Сейчас не понял. Переборов первую и самую сильную волну борьбы на какую Локи только был способен, человек добился своего и повел его в ванную. Вернее сказать потащил. Локи цеплялся за всё, за что только мог и успевал, продолжая дрожать и издавать жалобные звуки.
- Чувствую себя инквизитором... - прохрипел человек которого уже чуть качало, но он собрал в кулак всю свою волю и заволок несчастное создание куда намечал, закрыв дверь и пользуясь утомленностью Лафейсона взял его на руки и опустил в воду, удерживая за плечи и приговаривая: - Тихо. Тихо, тихо... просто... сиди...
К счастью лучника, оказавшись в ванне, Локи почти замер, напряженно сжался, подтянув к себе ноги, обняв колени и ткнувшись в них подбородком. Его трясло так, что по воде проходила сильная заметная рябь.
Кажется зверек решил что на этом этапе пора покориться. Бартон выдохнул и намылив мочалку, неуверенно коснулся спины божества, чем вызвал новую волну судорог по его телу. Локи не мог терпеть прикосновения. Сейчас он шумно и загнанно дышал, точно не сидит спокойно, а бежит со всей возможной скоростью. Клинт сжал зубы и продолжал. На первый раз он не был тщателен и скоро вынул свое мучение из ванной, оборачивая в полотенце и уводя обратно в комнату, где сразу же сделал ему укол, дождавшись пока он уснет.
И только потом одел и уложил как следует.
С тем, чтобы снова бороться с божеством одевая его просто не было сил. Он сделает это в следующий раз. Он вынудит Локи привыкнуть. Другой дороги нет. Нужно быть тверже.
С работы кстати так ни разу и не позвонили. Бартон думал о коллегах с непривычным едким презрением, о том, насколько всё это подозрительно, Клинту попросту не хватало сил задуматься.

...

Где-то через полторы недели человек заметил, что Локи уже чуть меньше лихорадит при виде его на большом расстоянии. Лафейсон, наконец распознал, для чего нужен горшок в комнате, чем несказанно обрадовал Бартона.
В зеленых глазах изредка мелькали крошечные проблески сознания, а не только застывшая кромешная вечность ужаса.
Клинт понимал: что бы не сделали с бывшим божеством — это многократно превышало все возможные пытки всех миров, проведенные одновременно. Столь сильное, великолепное существо было сломлено. Раскрошено. Так как чем больше высота, тем катастрофически с неё падать.
На его сущности не осталось живого места. Казалось бы весь лед выжгли изнутри и снаружи. Внешне он был цел, потому что божественная оболочка была цела. Но вся боль от грязно-синего месива, рваного воспаленного мяса, вся эта боль не отступала ни на секунду. Каждый сантиметр соприкосновения с постелью и одеялом саднил, ныл и то и дело дергал особенно резкими приступами боли.
На секунды сквозь боль начало прорываться сознание Локи и он осознавал себя в комнате со смутно знакомыми человеческими запахами. И снова проваливался в бесконечный кромешный ад. Шла вторая неделя его пребывания в этом доме. Конечно же он этого не знал, он ничего не знал, кроме секундных всплытий на поверхность.
Зато человека, что всё это время хранил в смертных руках осколки его жизни уже почти довела до полного отчаяния бесперспективность происходящего. Пара увиденных мгновений осознанности в глазах Лафейсона только сильнее сводили Бартона с ума. Всякий раз он ждал — вот сейчас Локи вернется и останется. И как кошмарно было каждый раз видеть его падение обратно в бездну. Клинту казалось, что он сам тоже падает. И разбивается вместе с Локи.
Ни одного шага в сторону изменений. Локи не стал ни на йоту терпимее, осознанее. Этот зверек словно находился в неведомом параллельном измерении и забота, безопасность, тактичность и вежливость его хранителя словно не доходили до него. Ударялись о стену, о какое-то препятствие.
Иногда Бартон даже из зала слышал, как мучительно трясется тело Локи на кровати, словно находясь на поле битвы, а не в безопасной комнате, где его никто не трогает. От присутствия Клинта тоже не становилось лучше. Человек практически был уверен — Локи не помнит его, он вообще ничего не помнит. Гора психологических книг в кухне грозила возвыситься выше шкафов. Но методы всемирно известных практик тут за уши не притянешь. Скорее всего, человек в принципе не способен понять нечто подобное тому, что испытывал сын Лафея. Обратная, вычерпанная сторона божественной силы.
Они иные создания.
Ничего не становилось лучше, казалось хуже некуда. Прогресс отсутствовал. Эта иллюзия была сломлена на девятую ночь, когда Локи вдруг начал кричать и метаться во сне. Его швыряло с такой силой, что он несколько раз с грохотом врезался в стену, и норовил упасть с кровати, если бы не Клинт, сидевший на краю постели — бог давно катался бы на полу, а не на измятой простыне. Он стонал, выл, иногда срывался на отрывистые хрипящие фразы. И во всем этом аду человек расслышал свое имя.
И без того напичканный сомнениями, стрелок окончательно запутался. Хорошо ли, что Локи видит сны? А те казалось только обостряли воспаленное сознание. Хорошо ли, что снятся не события в Йотунхейме, иначе с чего бы ему упоминать имя Бартона?
Хоукай сделал ещё один укол и через некоторое время Локи перестал метаться и стенать. Но то и дело вздрагивать так и не прекратил.
А наутро впервые усталый человек с синяками под глазами получил первый обнадеживающий факт.
Локи спал дольше обычного, а когда проснулся, то не остался сидеть в постели, а неуверенно поднялся и стал осматривать комнату. Клинт следил за этим сидя на диване в зале и оторвавшись от очередной книги, которую сел читать с утра, хоть после бессонной ночи вообще не понимал ничего, кроме отдельных слов и уже битый час не перелистнул и пары страниц, скользя взглядом по одним и тем же строчкам.
Лафейсон держался подальше от зашторенного окна и открытой двери. Бартон никогда её не закрывал, чтобы не было ощущения запертости, да и самому так спокойнее было. Следить за тем, что происходит с Локи. И сейчас, как бы не осторожничал трикстер, тот факт, что он хоть чем-то заинтересовался вызвал в душе погруженного в невеселые мысли хозяина квартиры небывалый подъем.
Клинт переполненный какой-то нездоровой энергией, ушел готовить завтрак.
Вошел в комнату с тарелкой и кувшином сока. На этот раз Локи просто стоял у стены и трясся. Не убежал в угол, не метнулся в кровать, принимаясь прятаться в одеяле. Просто смотрел на человека, дрожал, но не уходил. Испытывать его нервы не хотелось, но раз уж Клинт решил быть тверже... Подошел к трикстеру почти вплотную. Протянул ему тарелку.
- Возьми. Это вкусно.
Как же хотелось покрепче прижать к себе это несчастное потерянное дрожащее создание и гладить, гладить, гладить. Беспощадно ломало оттого, что нельзя. А бог вдруг взял тарелку. Взял из его рук. Но трясся уже ощутимо сильнее, отводя глаза. Графин с соком лучник оставил на столе, чтобы вконец не замучить Локи. Но в этот раз он не ушел. Остался в комнате, сев в кресло в углу и раскрыв ту самую книгу, которую начинал читать.

...

Клинт прочел всю книгу за день и пошел спать раньше обычного, заметив не без радости, что Локи тоже уснул немного раньше, возможно даже несколько быстрее, чем подействовал укол. Но не проспал Бартон и пары часов, как его разбудило шумное дыхание и уже почти привычные стенания Локи из-за ночных кошмаров. Трикстер метался по постели, выгибался, скрипел зубами. Его лицо искажалось в невыносимой муке и становилось практически неузнаваемым. На лбу сверкали капельки пота. Человек жалел, что хоть на одну ночь он не может поменяться с ним местами и пойти на эту пытку вместо него. Или подарить ему хоть один хороший сон.
Мужчина задумался о чем-то своем и не сразу понял, что глаза режет непривычная картина. Локи внезапно превратился в йотуна. Глаза Бартона широко распахнулись, он вгляделся в это невиданное существо. Увидел его раны, эти страшные увечья на синей изодранной в клочья коже, на которой не осталось живого места, понимая, что Локи не просто преследует боль из прошлого — ему больно постоянно.
Но как лечить йотуна, как помочь ему, Клинт вообще не представлял, не имел ни малейшего понятия. Что, если от земных лекарств станет только хуже? Хоукай поднялся и прошел в зал, где по уши зарылся в интернет, упрямо забивая в поисковики запросы по скандинавской мифологии.
«Был бы здесь сейчас Тор... быть может, он подсказал бы что-то, он же бог, асгардец, мать его, должен знать, но куда-там, они все наверняка уже напрочь забыли о его существовании... списали со счетов. Если бы он чувствовал поддержку семьи... тех, ради кого всегда стремился сиять и выделяться, делать что-то, добиваться, стремиться, а я... я всего лишь человек, смертная, бессмысленная недостойная ерунда, что я могу... это всё равно что пробовать реанимировать пациента у которого остановилось сердце в зубном кабинете. Бред... такой бред. Но я всё равно это делаю. Я продолжаю бороться за него».
Думал Клинт, внимательно всматриваясь в экран. Все запросы выводили какой-то сущий бред. Нет, конечно в статьях и источниках упоминали и Тора и Всеотца и Асгард, Йотунхейм и Мидгард. Весь обширный пантеон скандинавских богов.
Но о Локи не было сказано ни единого хорошего слова. Нигде. Никогда. Ни разу.
К примеру попалась такая цитата: «Он «пригож и красив собою, но злобен нравом и очень переменчив. Он превзошел всех людей тою мудростью, что зовется коварством, и хитер он на всякие уловки». Локи вхож в Асгард, но среди асов и ванов держится особняком, он им не друг, его единственная цель – погубить богов и все мироздание».
Иногда Локи вообще не упоминался, точно его вовсе не существовало и не существует. Вскоре человек был готов разбить вдребезги монитор от отчаяния и раздражения, от того, насколько кошмарным чудовищем описывают существо, которое он всеми силами пытается удержать на краю пропасти.
Хоукай только лишь сильнее расстроился, растрепал себе нервы и уверился, что помощи ждать неоткуда. Люди не горят желанием выхаживать монстров и хищников. В Асгарде наверняка только рады такому положению дел.
Клинт взглянул на время и понял, что зря убил четыре часа своей жизни. Вернулся в комнату. Локи не спал, хотя за окном была глубокая ночь, глядя в потолок пустым взором.
- Даже представить боюсь, где ты сейчас... - Негромко сказал стрелок и чуть воздухом не подавился, когда Локи вдруг посмотрел на него. Отреагировал на его голос. В зеленых глазах опять стало проступать сознание. Расфокусированное, бесформенное и туманное.
До Клинта вдруг кое-что дошло, он кинулся на кухню и откопал среди кипы научных книг — сборник сказок.
«Голос...есть какая-то привязка к голосу, я должен прямо сейчас закрепить этот эффект».
Бартон вернулся и сел в кресло, раскрыв книгу и принявшись читать. Агент был совершенно непривычен к подобному, то и дело сбивался, но упрямо продолжал. Выходило жутко коряво, безо всякого выражения. Но часа через три мужчина вошел во вкус, стал выделять интонации и даже сам увлекся этим занятием. На миг отвлекшись ещё часа через полтора, человек не без удивления заметил, что Локи спит. В первый раз трикстер заснул без укола. Правда только под утро.
Когда лучник уже хрипел и мучился дикой болью в горле. Но сам уснуть не мог, хоть пришел на свой диван, улегся и попытался устроиться поудобнее. Его одолевали самые разные мысли. И радостные и печальные и сухие, бесцветные. Однако усталость взяла свое и человек задремал. Теперь его сон стал чаще поверхностным. Быстрым, толком не приносящим отдыха.
Не прошло и полчаса, как его что-то насторожило. Не открывая глаз мужчина прислушался и услышал новые звуки. Заглянул в комнату. Локи плакал, дрожа как осиновый лист. Но увидев человека, Лафейсон почти сразу перестал, глядя на него одним из фирменных взглядов: «А угадай из ста попыток, чего я сейчас хочу».
Клинт протащился к своё кресло, где до этого читал и уселся в него, заметив что Лафейсон трясется заметно меньше. Время тянулось как резина. Долго. Как будто некто его замедлил. У Бартона ужасно болела голова, но на каком-то сверхуровне понимая, что именно сейчас он должен быть здесь, стрелок пересиливал себя и не уходил никуда. Даже на кухню за таблеткой. Хотелось спать. Тяжелые налитые свинцом веки смыкались. Мужчина и сам не заметил как заснул. Клинт проснулся раньше, чем Локи, но как только открыл глаза — трикстер подскочил, точно ужаленный. Подтянул к себе колени, обняв их через одеяло. Он не смотрел на Клинта, зато смотрел на столик, где обычно Хоукай оставлял еду. Затем переводит задумчивый взгляд на двери. В изумрудных глазах сейчас Клинт видел легкую, почти невесомую игру мысли. Подбодрившись этим обстоятельством, агент отправился готовить завтрак.
Велико же оказалось его изумление, когда Локи пришел следом. Остановился в дверях, с опаской глядя на всё, особенно на кухонную технику, в частности микроволновку, где Бартон разогревал для себя обед быстрого приготовления. Человек совершенно перестал следить за тем, чтобы самому нормально поспать и поесть.
Лафейсон настороженно и внимательно наблюдал за тем, что делает Клинт.

Следующие несколько дней убедили - Локи действительно становилось лучше. Не физически, но хотя бы психика крепла с каждым днем. Хотя сильно удручало то, что кроме коротких мгновений трикстер не желал возвращаться в реальность. Оставаться в ней. Это состояние нельзя было назвать не жизнью не смертью. Сама мысль о жизни, вероятно вызывала у бывшего божества ужас, а смерть почему-то не хотела наступать, хотя он ждал её. Если он вообще мог в таком состоянии чего-то ждать.

...

На двенадцатое утро по дому разнесся требовательный, громкий продолжительный звон. Бартон спал и несмотря на то, что стремительно подскочил, успел заметить забивающегося в угол спальни Локи.
Агент самозабвенно и безо всякого спуску клял себя последними словами за то, что не отключил треклятый дверной звонок, а заодно вспомнил мать того ублюдка, который посмел в этот самый звонок трезвонить в седьмом часу утра.
За дверью, как и ожидалось было пусто и не получив объекта для того, чтобы слить свой негатив, Клинт пару раз с силой ударил кулаком о стену, прежде чем закрыть дверь и вернуться в комнату.
Всё его дикое раздражение и злость испарились без следа стоило ему подойти к порогу спальни.
Локи так и сидел на полу, с ужасом глядя куда-то за спину Клинту.
Профессиональные инстинкты сработали раньше разума и агент рванул вперед, разворачиваясь, выхватывая из наспех натянутых джинсов пистолет и падая спиной на кровать, целясь в предполагаемого противника. Ясное дело, что за ним никого не оказалось. Человек перевел удивленный взгляд на Лафейсона и только тогда сообразил, что тот не видел опасности, а просто боялся.
Боялся неизвестно чего и всё из-за этого идиотского звонка. Ведь ему уже становилось лучше. Да, не слишком явно, но всё же.
«Какого черта кому-то понадобилось это...» - Злобно думал Клинт, поднимаясь с кровати и видя, что теперь и на него Локи смотрит испуганно.
После такой то сцены, достойной параноика впрочем немудрено. Бартон так и сам с ума сойдет, при таких делах. Да подобными темпами.

...

Вся их жизнь даже перевалив за середину второй недели чаще была ночной. Дни Бартон проводил в домашних делах, чтении и интернете, видя Локи в общем-то только когда приносил еду, или заглядывал проверить, как его дела. Трикстера судя по всему такое положение дел устраивало, ему по-прежнему не нужна была компания и чье-то общество. Бартон так и не мог понять, кем воспринимается и воспринимается ли он сыном Лафея вообще, а быть может его проблемы с памятью настолько глубоки. Что каждое утро для него как первое.
Клинт уже начал жалеть, что совсем никто не звонит. Хотелось пусть даже поругаться с кем-то, но услышать голос. Поговорить. Не то что бы Хоукай любил болтать, но вторая неделя беспрестанного нахождения рядом с созданием, которое не разговаривает, мягко сказать стала угнетать.
Этой ночью Локи снова снились кошмары.
И Клинт лег с ним рядом, прижимая к себе мечущееся по постели тело. Во сне он не дрожал от прикосновений и казалось, стал менее беспокойным, чувствуя поддержку на этой стороне. Бартон был точно уверен, что его истерзанное божество сейчас очень далеко отсюда, от этого мира. Что такие сны уводят его туда, где он получит все увечья и страшные раны. Заставляя переживать ад снова и снова. Но поделать с этим человек ничего не мог, даже самые действенные транквилизаторы тут были бессильны. Несколько часов мучений трикстера измотали донельзя и Хоукай опрометчиво, неосторожно и не продуманно так и заснул в кровати, обвивая руками талию Локи. Неудивительно, что подъем оказался мягко говоря, неожиданным.
Острые локти впились куда-то под ребра, заставив задержать дыхание, руки откинуло в стороны, а бог пулей метнулся из объятий человека и побежал с такой скоростью, что Бартон даже проморгаться не успел, а от присутствия Лафейсона в комнате не осталось и следа. По инерции подскакивая, Сокол потер виски. Голова страшно раскалывалась. В последнее время он сдавал позиции. Если раньше четыре часа сна было рабочей нормой, то после ада, в который он добровольно заключил сам себя, в попытках спасти Локи, ему уже не так легко давались даже привычные вещи, которые казалось бы не должны вызывать никаких затруднений. Локи обнаружился в кухне. Он сидел в углу, подозрительно сверкая оттуда глазами.
Бартон стараясь не делать резких движений принялся готовить чай, всем своим видом стараясь показать, что ничего плохого не произошло.
Чтобы его успокоить понадобилось полчаса.
Ещё полчаса чтобы напоить чаем, однако подходить даже на расстояние полуметра опять стало невозможно.
Клинт начал подозревать, что Локи подвергался не только физическому насилию, но и сексуальному. Его реакция была слишком... говорящей. Кричащей. Яркой.
Это шевелило в человеке легкую и недопустимую в данных обстоятельствах обиду. И память о том, что некогда Локи не считал подобную близость чем-то ужасным, а напротив, жаждал её. Но помнить это сейчас было нельзя. Даже думать о чем-то подобном было опасно, причем вовсе не для Бартона. Для Лафейсона. Вот он и не думал. Совсем не думал.
Паника бога была напрасной, но разве ему это объяснишь. Разве ему вообще что-нибудь объяснишь. Хоукай только хотел помочь, облегчить его кошмары. Дать ему понять, что он не один.

...

Клинт уже пару дней не боялся ходить в магазин в частности и вообще выходить из квартиры. Теперь, когда Локи стал куда лучше(если сравнивать с первыми днями) и главное дольше осознавать себя, его уже не так страшно было оставлять одного.
Но в этот вечер человек сильно нервничал, потому что было уже поздно, а он совсем не рассчитал время, попал во все возможные пробки и непредвиденные обстоятельства и как ему казалось очень страшно опаздывал домой.
Торопливо, еле попадая ключом в замочную скважину, агент отворил дверь и вошел, быстро заскочив на кухню, где оставил все покупки, а также новые книги(на этот раз не только научные) и поспешил появиться на пороге спальни, чтобы проверить как там Локи.
Трикстер стоял к нему спиной, глядя на стол у кровати и весь как-то замер, ощущая на себе взгляд Сокола.
Бартон прищурился, ожидая когда тот обернется и слыша как сердце пропустило удар, а в душе что-то принялось леденеть, предчувствуя что-то нехорошее.
Лафейсон повернулся, держа в руке, которая сейчас как это не странно не дрожала, стакан с какой-то мутной жидкостью, а зоркий глаз стрелка сразу же приметил на столе множество разодранных упаковок от таблеток. Вскрытых как-то очень аккуратно, с особой тщательностью. Будто всё то время, которое Клинт отсутствовал, трикстер только этим и занимался — скрупулезно сотворял себе адскую смесь из всех возможных лекарств, разумеется надеясь превратить их в яд для себя. Вряд ли ему просто захотелось острых ощущений, или пальцы нечем было занять.
Вся эта поэтапность и внезапная, пустоватая, но все же ясность в зеленых глазах с дрожащим затравленным взглядом говорили о том, что черноволосый прекрасно понимал, по крайней мере в данный момент что он делает. И зачем он это делает.
Клинт забыл как дышать, широко распахнув глаза и боясь сделать лишнее движение, понимая, что бы он не предпринял — Локи в любом случае успеет выпить то, что там себе намешал. И неизвестно выдержит ли даже столь закаленное и почти не восприимчивое к земным таблеткам существо.
Он боялся даже моргнуть. Немая сцена продлилась какое-то время.
Локи упрямо смотрел в пол, нервно и крепко сжимая стакан, что говорило о твердости его намерений. Правда было непонятно, что удерживало его от того, чтобы сию секунду задуманное и исполнить.
Судя по тому, как подрагивали веки Лафейсона, как он слегка напрягся, он ждал сейчас абсолютно всего: что Клинт примется страшно кричать, сверкать глазами, ругаться, колотить кулаками в стены, а может быть, даже ударит его, беспрестанно кляня за такие действия. За побег от этого подобия жизни. Что его человеческое эго возьмет власть и власть эта заставит человека покарать бога за неблагодарность. За то, что он не ценит попыток его спасти. За то, что не слышит. За то, что не хочет помочь.
Клинт очень хорошо ощутил, как пол уходит из под ног, а всё вокруг слегка покачивается и медленно прошел в свое кресло, опустившись в него, сгорбился, подавшись вперед и замер, закрыв нос и рот ладонью. Широко распахнутые глаза быстро повлажнели и через пару мгновений в них уже явно дрожали слезы. Еще чуть и они уже крупным градом покатились по щекам.
Но ни одного звука, ни единого всхлипа или стона не сорвалось с уст Сокола. Он плакал именно так, как плачут мужчины. Молча.
Губы Локи чуть приоткрылись, а в глазах застыл намек на вопрос... что случилось?. Почему человек плачет. Лафейсон нервно провел по губам языком, слегка склонив голову набок и вдруг его рука резко и бессильно повисла вдоль тела.
Раздался звук пролившейся на пол воды, а вернее смертельного коктейля, пальцы державшие пустой стакан сильно вздрогнули и выронили его. Наверное, если бы Хоукай всё же пришел бы в ярость, то Локи выпил бы собственноручную отраву. Просто на инстинкте самосохранения. Если ему ещё было что хранить... Вернее, он сделал бы это уже скорее от отчаяния.
Локи склонил голову в другую сторону, продолжая смотреть на Клинта, который прикрыл глаза, сжимая зубы до скрипа, но всё никак не мог успокоиться. Трикстер вышел из комнаты, но Бартон даже не пошевелился, не проводил его взглядом.
Откуда было знать Лафейсону, что за война творится внутри Сокола. Как он скручивает и удерживает в себе всё то, что рвется наружу. Глаза щипало и резало, к горлу подступил тугой соленый комок. Прошло полминуты прежде чем Клинт сообразил, что ему на колени положили книгу. Что Локи сел на пол сбоку от кресла, прислонившись к нему спиной и подтянул к себе колени, обняв их и устраиваясь поудобнее.
Пару раз тяжело сглотнув, агент Бартон раскрыл книгу и принялся читать ломким, едва узнаваемым голосом, еле видя строчки за пеленой слёз.

...

В начале третьей недели, собираясь в магазин, и еле справившись с мыслями о том, а не вытворит ли Локи ещё что-то, подобное тому, что уже едва не случилось, Клинт поймал на себе долгий задумчивый взгляд Лафейсона.
Бартон сделал вид, что не замечает такого пристального внимания, а бог молчал, но Клинту показалось, что ему внезапно стал интересен мир за дверью. Сознание поразила мысль о том, что возможно, со временем Локи захочет погулять. Это очень сильно обрадовало и воодушевило человека, находясь в небывалом душевном подъеме, он накупил целую гору всего. Совершенно ненужной еду типа конфет и фруктов.
«Почему бы и нет...фрукты полезны, а сладкое поднимает настроение... давно нужно было взять что-то такое, как я не сообразил...». Думалось человеку, когда он вошел домой и едва не споткнулся, услышав со стороны кухни странный шум. Истерзанное сознание моментально включило режим последней стадии паранойи. Улыбка исчезла с побелевшего как снег лица лучника. Забыв о пакетах, забыв разуться мужчина поспешил на кухню с замершим трепещущим сердцем.
К счастью вместо настойчиво рисовавшихся в голове кошмарных картин он увидел лишь Локи, который похоже только что заварил чай. Чай. Заварил. Сам.
И занимался тем, что разливал его на две кружки. Его пальцы при этом почти не тряслись.
Пакеты с шумом выпали из ослабевших рук, человек не подумал о том, что случайно может этим испугать Лафейсона, он вообще не мог о чем-то думать, слыша сердце, которое казалось ухало прямо в ушах, или в голове.
Так хотелось подскочить и обнять божество, но от этого мужчина удержал себя как раз вовремя, во весь рот улыбнувшись сумасшедшей улыбкой и опустился на пол, чтобы собрать упавшие продукты, да вместе с тем потому, что ноги не держали.
Трикстер поставил слегка дымящиеся (то что он готовил горячий чай тоже удивило лучника, ведь всё прежнее время он ненавидел тепло) чашки на стол и тоже опустился на пол, протягивая Бартону пакет с кофе. Их руки случайно встретились, соприкоснувшись, но трикстер не дернулся как обычно, не вздрогнул, спокойно отдал кофе и только после этого медленно отстранился.
Клинт рисковал выронить всё по новой, прижавшись спиной к кухонному шкафчику:
- Я купил нам много вкусностей. У нас сегодня праздник.
- Здорово.
Клинт замер, округлив глаза и пару минут шевелил губами, не произнося ни единого звука. Как будто молился. Выражение его лица было практически счастливым сейчас. В его глазах носились по невообразимым траекториям безумные искорки:
- Что ты сказал?
- Сказал... что... здорово.
Человек резко втянул воздух сквозь сжатые зубы и не знал, что делать — плакать, или смеяться. Он услышал этот голос. Немного иной, без торжества и превосходства, без издевки и иронии, но до мурашек узнаваемый.
- Я так рад... что ты... что ты разговариваешь. - Пролепетал Клинт, сияя глазами, наконец немного очнувшись и чуточку торопливо составляя продукты: - Так рад, что ты... здесь. Ты меня помнишь?
- Чай... стынет. - Промолвил Локи и отодвинув стул, осторожно сел, сложив на столешницу тонкие бледные пальцы: - Садись.
- Да... к...онечно! - Клинт быстро разложил на столе различные вкусности и весь нервно подрагивая, опустился на стул, сжимая в пальцах свою чашку и сам не понимая, как удерживается от того, чтобы не бегать кругами и не орать во весь голос от радости: - Я спросил, помнишь ли ты меня.
- Я не помню... даже себя... вспышки. Тебя — да. Сложно... подобрать слова. Словно... я их забыл. Но ты — читал. Я... слушал. Ты читал мне слова. Ты возвращал мне слова. Помню... падение. Темнота. Мстители.
- Ничего не хочу о них слышать! Они над тобой издевались.
- Нет.
- Что?
- Меня... меня никто не трогал, пока ты не пришел. Это длилось минуты две. До твоего появления, меня никто не мучил. Они были... как это слово. Тактические. Траекторные. Тупые... о, конечно они все тупые, но сейчас это я не туда... Т... это как вежливые, только на «т».
- Тактичные? - Ничего не понимая, уточнил Клинт, слегка подавшись вперед и изумленно округлив глаза: - Да они же меня просто выбесили... оу. Я должен отлучиться на базу. Я выжму из Фьюри какого черта происходит. Я ненадолго, ладно?
- Ладно.
Бартон наспех допил чай и помчался на базу. Он бесцеремонно ворвался прямо к Нику, который сейчас стоял к нему спиной в своем кабинете и так и не обернувшись, промолвил:
- А вот и вы, Бартон. Думаю, есть прогресс. Поздравляю.
- Я хочу чтобы вы потрудились объяснить мне, что это было! Что всё это значило! Выходит, вы разыграли мне спектакль? Локи сказал, что вы начали эту сценку, исключительно когда я вошел.
- Ты сам отвечаешь на свои вопросы. Локи сказал — вот что это значило. Присядь и не кипятись... мы нашли его в совершенном безумии, разбитого, вычерпанного, пустого. Это был мешок шкуры и костей, ничем больше это не было. Он никого бы не подпустил. Он никому бы не позволил. И тогда, окрепнув физически он бы, сошел с ума, покончил с собой, или превратился в совершенного монстра, начав отыгрываться на других. Ты понимаешь о чем я. Он стонал, выл, кидался на стены. И знаешь, что я увидел в глазах Мстителей, когда собрал их? Жалость. Даже у Тони Старка. У всех. Мне самому было жаль это существо. С ним была готова повозиться даже Наташа. Но сюсюканье это не был нужный метод. Он всё бы провалил. И я знал, что если позвать тебя — ты увидишь его и тоже раскиснешь, потому что первой эмоцией, первым, что ты ощутишь, будет жалость. Тогда я решил тебя разозлить. Противопоставить тебе весь мир. Взять на слабо. Заставить его защищать так, точно ты один готов это делать.
- Почему именно я?
- Потому, что первое и последнее разумное слово которое мы услышали от Локи, когда только-только его нашли и перед тем, как он впал в сущее безумие, было твоё имя. Подумай... ты только представь... истерзанное, израненное, полуживое, абсолютно замученное, изрезанное, сожженное, сломленное создание — оно помнило имя.
Твое имя. Он повторял его как молитву.
- Это много...
- Невероятно много. В сущем аду помнить имя. Вы продлеваете свой отпуск, агент?
- Да. Точно. Продлеваю, сэр.
Клинт развернулся и ушел, ощущая в себе смятение и вихрь мыслей... с чего бы Локи помнить только одно-единственное имя?. Обосновывать не хотелось. Это могло быть всё что угодно. К примеру память о незабываемых веселых деньках, когда человек был ему полностью подконтролен.
Вернувшись домой, Бартон заметил - уже поздно и войдя к Локи увидел, что тот спит. А его рука безвольно свесилась с края кровати.
Человек на цыпочках подошел и опустившись на колени, осторожно хотел водворить её на место, но трикстер вдруг сжал его ладонь в своей, не проснувшись. Пришлось сесть рядом на полу и держать его за руку, глядя почти с нежностью в бледноватое заостренное, прекрасное лицо.
- Да ты просто секси. Минуточку...
Клинт дотянулся до лежавшей на столе раскрытой книги и положил её свободной рукой на край постели, щелкнув настольной лампой, включая слабый свет , не отпуская второй руки Локи, начал читать.
Он как и всегда читал вдумчиво, долго, вкладывая в интонации всё, что мог. Стараясь, чтобы было красочно. И ярко. Он очень надеялся, что если будет очень выразительно читать, то образы оживут в сознании Локи и будут показывать ему хорошие, светлые сны. Будут уводить его в миры, где никто не обидит и не посмеет причинить боль, или зло.
Будут ярким и теплым светом проливаться на израненную душу.
Однако как бы не хотел человек принести богу хорошее, но собственный организм имел пределы. Бартон уже хрипел и сипел, то и дело теряя голос, когда пальцы Локи чуть сжали его ладонь, не отпуская её, а изумрудные глаза распахнулись.
Локи заговорил, глядя в потолок. Он рассказывал невероятные истории. Ему не надо было читать, он помнил их наизусть. Асгардские легенды, которые им с Тором в детстве рассказывала Фригг.
- Хочешь расскажу про Имира? Имир... это... - Говорил негромко Лафейсон: - Гигантское такое большое существо, из тела которого был создан весь видимый мир. У вас говорят так. Расскажу как знают у вас... По преданию, бездна между ледяным севером и огнедышащим югом была заполнена ядовитым инеем.
Великан Имир зародился во влаге от растаявшего инея. Его выкормила, ты только подумай, молоком, возникшая вместе с ним волшебная корова Аудумла. Ей же пищей служили покрытые инеем соленые камни, которые она лизала. Бог Один, хммм... со своими братьями, убили Имира и из отдельных частей его тела создали мир. Плоть Имира стала землей, череп — небом, кровь — морем, кости — горами, волосы — лесами, а из его ресниц были возведены стены Мидгарда — того самого мира, где живут люди. Вашего мира... твоего мира.
Локи вдруг осекся и Клинт не торопил, тактично отведя взгляд, заметив что его глаза слегка повлажнели.
- Они ведь меня забыли да?
- Нет! - Клинт сжал его руку, стараясь поддержать изо всех сил: - Конечно нет, вот увидишь...
Но ему и самому по правде совершенно не верилось, что в Асгарде кто-нибудь ждет возвращения Лафейсона.
Однако так хотелось подарить Локи эту веру. Веру хотя бы во что-то.

@темы: фанфик, Локи/Клинт Бартон, Мстители

---

Автор: Naisha River
Фэндом: Мстители / The Avengers (2012)
Персонажи: Клинт Бартон/Локи Лафейсон, эпизодически Тор, Мстители.
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Психология, Повседневность, Hurt/comfort
Размер: Миди, 30 страниц, 3 части
Статус: закончен. Хрен, видимо ещё нет.

ЧАСТЬ 1

Клинт Бартон уже не помнил, когда последний раз был в отпуске. Сейчас на Земле всё оставалось тихо, без монстров и иных угроз, требующих мобилизации, даже вечно бдительный Фьюри был относительно спокоен и честно сказать, сам настоял на том, чтобы Хоукай ушел отдохнуть. Это был практически приказ. Сухой и официальный. Возможно начальник даже предполагал почему же лучнику просто обязателен отдых. Но ничего не говорил и не высказывал.
Что-то неладное замечала и Наташа. Она осторожно пыталась выяснить, что же за неуловимая перемена случилась в нём. Стрелок лишь отмахивался, уверяя что всё в порядке и иначе быть не может.
Какой-то тонкий, ломкий штрих. Будто на картинке, предлагающей найти отличия, какие не сразу и заметишь.
Что-то приугасло во взгляде. Что-то потерялось. Что-то замедлилось на пол оборота.
Прошло два с половиной года с тех пор, как Локи забрали в Асгард.

...
Бартон вошел к себе в квартиру, слушая тишину. Это было совсем необжитое и неуютное место. Точнее, наверное стрелку было просто всё равно. Дом и дом. Он не имеет иного назначения, кроме того как пару раз за довольно длительный промежуток времени заскочить сюда, в вихре дел по спасению мира. Как и каждый агент, на базах и в разъездах человек проводил куда больше времени, чем где-либо ещё.
Он умел приспособиться к любым условиям.
Мужчина прошел в зал и сел на диван, положив ноги на стол, потянувшись прикрыл глаза. Но почти сразу же приоткрыл один глаз, услышав звонок в дверь и недоумевая кто же это может быть. Прошел к дверям и отворил. На пороге стоял Тор. Бартон изумленно приподнял брови, вот кого он точно не ожидал увидеть.
- Даже спросить не сразу решусь зачем пришел. Опять угроза? Неужели же твой брат снова сбежал... и собрался стереть здесь всё в порошок ещё разок. Так ты не волнуйся, меня сразу же вызовут, если стрясется что-то срочное.
- Не вызовут. - Негромко сказал асгардец и вошел, опершись плечом о стену и внимательно глядя на Бартона, не мигая. Немного помолчал, будто собираясь с силами и продолжив: - Локи у них.
- У кого? - Насторожился Клинт, закрыв двери, не сводя глаз с сына Одина: - Мне ничего не сообщали...
- Я же сказал и не сообщат. Ты узнаешь о том в самую последнюю очередь, если вообще узнаешь. Потому что они считают, что ты... ээ... несколько необъективно и неадекватно оцениваешь моего брата, после того, как провел время под его влиянием. Сейчас там собрали всех... ваших.
- Не понимаю. Всех собрали? Это значит что Локи вырвался от вас и попробовал опять угрожать нашей планете?
- Нет. Боюсь он больше никому не сможет угрожать.
- Объясни. - Торопливо переспросил Клинт, не замечая, как руки сжимаются в кулаки, а сам он внимательно смотрит, практически сверля глазами Одинсона, казалось что еще одно промедление с ответом и человек готов будет схватить бога за плечи и вытрясти все ответы. - Что он в таком случае делает у нас?
- Пойди да посмотри. Всё пошло не так. Один лишил моего брата сил...когда мы прибыли в Асгард, сразу же после того как спасли ваш Манхэттн и Землю вообще от вторжения читаури. Мы надеялись вразумить его, но его... кхм, забрали в Йотунхейм. Можно сказать похитили. Йотуны сейчас слишком слабы чтобы сметь нападать на нас, и если учесть, что Локи убил их предводителя... что половина их мира разрушена «благодаря» ему... они безгранично на него злы. Я тут же предложил привлечь вас, чтобы отыскать его, но отец сказал, что настало его время. Так же как когда-то я должен был прийти к пониманию, через собственное бессилие на Земле, здесь.
- Бессилие на Земле, ах ты бедный несчастный, да как ты вообще вынес такой кошмар, бессилие на Земле, кстати говоря в компании неплохой девчонки и отдать собственного сына каким-то уродам, которые на клочки его не прочь порвать, это разные вещи! - Воскликнул Бартон, явно забываясь и переставая держать себя в руках: - Выходит не так уж он был не прав, когда говорил, что вам всем на него абсолютно плевать.
- Ты не понимаешь. Мне не плевать. Иначе я бы сейчас здесь не стоял. Я не могу прямо пойти против запрета отца показываться на глаза брата. Одина тоже можно понять - Локи строил за его спиной козни, он так или иначе подставил меня, намеренно, под изгнание. Он привел к нам йотунов, чтобы сделать из себя ложного героя, он всех обманывал. А потом отправился уничтожать ваш мир. Хладнокровно. Отец не может так просто спустить это с рук даже ему.
- Ты явно пришел меня о чем-то просить. Но я так и не понимаю, о чем?
- Решать тебе. Ты можешь дальше делать вид, что ничего не знаешь, сидеть и прохлаждаться тут, а можешь взять руки в ноги, как у вас говорят и отправиться на базу, где сейчас мой брат. Потому, что Мстители, они хоть и герои, они ещё и люди, видя, что тот, кто едва не разрушил их мир, кто привел к ним порождения зла...так вот видя, что он до безобразия беззащитен, видя, что никто не спешит забрать его на родину, могут в какой-то мере... вести себя так, как и присуще людям в подобных ситуациях.
В глазах Клинта на миг всё застыло, а потом разгорелось нехорошим огнем. Он понял что происходит, он догадывался что увидит. И это выводило его из себя. Бартон ни слова больше не сказав Тору, стремительно вышел из квартиры.
Бартон быстро шел по коридорам, ни с кем не здороваясь, пока наконец не достиг большого зала, где была прозрачная камера(не такая, как та, где держали в своё время Халка, попроще и не рассчитанная на невероятную физическую мощь заключенного в ней существа).
Клинт видел, что здесь собрались практически все, глядя на что-то сквозь эти прозрачные стены. Изредка по залу разносился даже смех. По коже стрелка прошли нехорошие мурашки. Его появления пока никто не замечал, все были слишком увлечены каким-то зрелищем.
Клинт подошел поближе, но пока не мог разглядеть, что происходит. Однако услышал голос Тони Старка, насмешливый и издевательский:
- И где же сейчас твои фокусы? М? Где твоя армия? Может покажешь мне свой фирменный взгляд превосходства и ай-да я тебя растопчу? Нет? Хм.
Раздался негромкий щелчок. Вслед за этим послышался какой-то сдавленный мучительный вскрик. Сердце Бартона как-то странно сжалось. Голос был совершенно неузнаваем, но человек был уверен в том, кому он принадлежит. Отодвинув плечом пару человек, Хоукай наконец добрался до стекла, за которым увидел следующую картину.
Локи, весь сжавшись, сидел на полу, тесно прижимаясь спиной к стене, как будто стараясь просочиться сквозь неё, куда-то спрятаться, и неотрывно смотрел на огонек зажигалки, которой пару мгновений назад щелкнул Старк. Бог был ещё более худ и достаточно бледен. Черные волосы были спутаны и падали на лицо слипшимися прядями. В зеленых глазах, которые пожалуй в его существе остались самыми узнаваемыми - горел ужас. Дикий. Звериный.
Энтони поднес зажигалку поближе, не сдержав смешок, когда Локи принялся лихорадочно отползать как можно дальше. Его нещадно колотило. Ужас во взгляде нарастал. Железный Человек явно считал, что не делает абсолютно ничего плохого, хотя любому дураку тут было понятно, что этот едва заметный очажок пламени отчего-то сводит Локи с ума. По-настоящему.
Клинт на мгновение прикрыл глаза, ощущая в ушах странный звон, нарастающий и понимая, что никто из здесь присутствующих не собирается остановить нехорошую забаву. Разве что Брюс, который совсем не смотрел на разыгравшуюся сцену, как-то неестественно отвернув голову, застыв как изваяние, но всё равно не шевелил даже пальцем. Капитана Америки не было видно, возможно у него хватило совести хотя бы уйти.
Тем временем Старк прибавил огонь, доведя его до максимума, с удовольствием наблюдая за тем, как в глазах бывшего божества возрастает страх. Рука протянулась ещё вперед и вдруг на запястье Тони сомкнулись пальцы. Клинт стоял перед Старком, удерживая его руку и загораживая Локи собой, толкнул в плечо, отталкивая подальше от Лафейсона.
Энтони пару секунд смотрел на Бартона с изумлением, потом поджал губы, сквозь зубы процедив:
- Иди дальше отдыхай. Он должен ответить за всё. И за Коулсона в том числе. Если ты забыл...
- Я ничего не забыл, но не думаю что Филу понравилось бы, как ты прикрываешь его именем, его памятью, свое скотство, Старк! И скотство всех вас.
- Ты назвал меня скотом, Бартон?
- Да, представь себе.
- На твоем месте я бы вообще тихо сидел поджав хвост и стыдился бы вспомнить, как ты шел против своих, после того как этот червяк отымел тебя в мозг во всех позах! А, Бартон?
- А я на твоем месте стыдился бы вспомнить, как был самым крупным продавцом смерти, пока тебя не отымели арабы во всех позах. Надел железную шкурку и думаешь стал крутым? И измываться над тем, кто больше не может тебе ничего противопоставить ты считаешь это классно? - Бартон оттолкнул от себя Старка, глядя на него с презрением, потом бросил взгляд в зал: - И вы все считаете что это круто?. Меня от вас тошнит! Да как после этого можно вообще зваться организацией, которая кого-то защищает? Вы наслаждаетесь зрелищем издевательства над абсолютно беззащитным затравленным существом, неужели мы так прогнили?
В зале поднялся легкий гомон. Казалось Старк и Бартон вот-вот вцепятся друг другу в горло.
- У тебя на руках не меньше крови и грязи чем у любого из нас. - Прорычал Энтони, сверкая темными глазами: - Так что если ты нас всех ровняешь, будь добр и сам прировняться! Я тоже могу повспоминать парочку темных пятен из твоего прошлого. Ты как последний предатель готов встать опять на сторону этого засранца! Этой твари, которой крылышки пообломали. Я не собираюсь его жалеть.
- Я вижу тут только одну тварь. И ещё пару десятков. И, сэр Фьюри, если вы намерены оставить здесь существо по имени Локи для личных утех и подобных мерзких забав - прошу уволить меня сию минуту.
- Остыньте. - Послышался голос Ника Фьюри, который как раз буквально только что вошел в зал: - Прошу всех покинуть это помещение. Расходитесь. Я не давал такого приказа, мистер Старк видимо...слегка забылся. Увольнение не принято, агент Бартон, в ответ могу вам со всей ответственностью заявить, что нянчиться с этим вот... никто не собирается. И боюсь что он мало чем отличается от зверя, в самом прямом смысле, забыл как разговаривать и вообще едва ли помнит кто он. Хорошие у них там в Асгарде методы. За ним никто не приходит. Я не собираюсь выделять человека, чтобы возиться с убийцей одного из лучших моих агентов. И если вам больше делать нечего, Бартон, займитесь этим сами, раз вы всё равно в официальном отпуске.
Все потянулись к выходу и скоро зал опустел. Начальник, бросив на Клинта короткий непонятный по выражению взгляд, тоже ушел, оставив комнату пустовать.
Их осталось только двое.
Клинт боялся обернуться, слушая затравленное прерывистое, шумное дыхание Локи где-то позади. Стараясь не делать резких движений, Бартон медленно вышел из камеры, не закрывая двери и только тогда оглянулся, пару мгновений глядя на бывшее божество. Локи оставался неподвижен и человек был уверен, что он не выйдет, даже видя, что его никто не запер. Сокол бросил взгляд на лампы на потолке и прошелся вдоль стен, выключая половину света, оставив комнату в полумраке, но не в полной темноте. Кто знает, быть может Лафейсон сейчас придет от тьмы в ещё больший ужас чем от света.
Он впервые в своей жизни так долго не мог решить, что делать. Вернулся в камеру и попытался было подойти к зеленоглазому, но тот задышал чаще, снова вжимаясь спиной в стену, уже когда человек не дошел до него и двух с половиной метров.
Клинт остановился и внимательно глядя на Локи, медленно, не делая ни единого резкого движения снял с плеча свой лук, ещё медленнее кладя его на пол:
- Смотри. Никакого оружия. Я не причиню тебе вреда...
Мужчина продемонстрировал пустые ладони. Но изумрудный взгляд оставался тем же - недоверчивым и настороженным. Хоукай немного постоял в растерянности и снова покинул помещение, отправившись на поиски какой-нибудь еды. Через некоторое время вернулся с тарелкой курицы и обычной водой в стакане. Поставил на середину зала и отошел к противоположной стене, сев возле неё, подтянув к себе ноги и положив локти на колени. Постарался не выглядеть напряженным, чтобы не вызывать опасений.
Локи тяжело сглотнул, глядя на тарелку с едой. Едой не самой лучшей, но распространявшей томительный аромат, который наверняка был для Лафейсона воплощением чего-то великолепного, так как, судя по всему, бог давно не ел чего-то нормального и вообще давно не ел, а уж тем более того, к чему привык в Асгарде. Ему явно не хотелось отходить от своей стены, точно от единственной оси мироздания. Но голод явно был силен. Изредка зеленоглазый бросал на Бартона опасающиеся взгляды, но видел, что тот не приближается, а его оружие далеко, не в его руках. Поэтому с пятнадцать двадцать минут помучившись, трикстер как-то в самом деле по-звериному рванулся вперед и схватив кусок курицы, стремглав вернулся к своей стене, яростно впиваясь зубами в мясо, толком не жуя, торопливо глотая, как будто с минуты на минуту отберут.
Клинт прикрыл глаза, ощущая как по коже пробежали неприятные мурашки. Он не мог смотреть на это. И жалость здесь была далеко не превалирующим чувством. Доев первый кусок и убедившись, что его никто не отнял и ничего плохого не случилось, сын Лафея так же быстро утащил к своей стене всю тарелку и продолжил есть уже не столь торопливо, но всё равно быстро, бросая настороженные взоры на Клинта.
Уловив момент, когда на косточке оставалось несколько последних кусочков, лучник медленно поднялся и пришел вперед, присев на корточки рядом со стоявшим в середине помещения стаканом воды. Уселся поудобнее, скрестив ноги по-турецки. Вода стояла от него в каком-то полуметре.
Глаза Локи пылали чем-то неясным. Смесью вожделения и страха. Он доел и теперь совершенно точно ему хотелось пить. Это было видно по тому, как он нервно глотает, глядя на стакан воды. Но человек был слишком близко от желанного питья. И это пугало. Бартон прекрасно понимал, он делал это осознанно. Он знал, что это неправильно и отчасти жестоко. Взглянул на Локи, взяв стакан и сделав глоток, поставил его на место, опять приняв невозмутимую позу:
- Это просто вода. Тебе надо только подойти и взять. Я знаю, что ты можешь.
Локи неуверенно придвинулся на полшага ближе, лихорадочно сверкая глазами. Бартон сидел совершенно спокойно. Тогда бог приблизился ещё на шажок. Время шло. Удивительно откуда у Хоукая взялось столько терпения. Но он стоически оставался неподвижен. Наконец несчастный трикстер рванулся вперед и схватил стакан, рванувшись с ним назад и расплескав половину по дороге, жадно выпил то, что удалось донести до как ему казалось безопасного расстояния от человека. По его алчущему взгляду было видно, что он ещё голоден.
- Нет. Больше тебе пока нельзя.
Негромко сказал Клинт, прекрасно понимая, что тех, кто голодал нельзя сразу кормить до отвала. Теперь предстояло самое сложное. Брата Тора нужно было отсюда увезти. Для этого к нему, во что бы то не стало, надо было подойти. Близко. Забрать. Бартону совсем не хотелось оставлять его тут, как в клетке и на глазах всей базы. Стрелок помассировал лоб, собираясь с силами и даже боясь представить, что сейчас будет, не спеша, но уверенно двинулся к трикстеру, неумолимо сокращая расстояние.
Локи среагировал моментально, он весь подобрался, приобняв себя за плечи руками, сжав пальцы на своих же плечах и прижавшись к стене стал отходить, вдоль неё, не сводя с мужчины снова наполняющихся страхом глаз. Это было похоже на охоту. На какую-то игру, вот только игра эта Клинту была не по душе. Он понимал, что сейчас быстрее, ловчее, сильнее Лафейсона. Это продолжалось минут десять. И то потому что человек медлил. Поддавался.
И когда сын Лафея уже почти поверил в то, что его не поймают, Бартон бросился вперед и крепко прижав свои руки ладонями к стене по обе стороны от Локи. Он стоял близко, но не касался. Асгардец затрясся всем телом и застыл, стараясь обхватить себя за плечи сильнее и мучительно глянул в обе стороны, с каждой теперь ему преграждали путь руки Сокола, позади была стена, а впереди сам стрелок.
В глазах Локи что-то мучительно дрожало, он втянул голову в плечи и сполз по стене, подтянув к себе ноги и обняв их руками, уткнулся лицом в колени, весь дрожа. Клинт тихо вздохнул, но упрямо стоял над ним, кратко выдохнув и упав на колени, больше не давая Лафейсону долгого шанса приспособиться и опомниться, схватил его в охапку и не зря внутренне ожидая отпора. Худые ослабевшие руки тут же уперлись в плечи, стараясь оттолкнуть изо всех сил. Которых не было. Худое тело сильно и беспрерывно содрогалось. Дыхание мгновенно стало частым, отрывистым, клокочущим. Зеленоглазый так мучительно старался вырваться, как будто его держали не руки человека, а раскаленные до бела железные тиски. Бартону приходилось держать его, буквально скрепя сердце и ждать, пока трикстер устанет бороться. Когда попытки вырваться практически сошли на нет и действительно только потому, что Локи устал и больше не мог шевелиться, человек взял его нещадно трясущееся существо на руки и понес к машине. Он собирался отвезти его к себе домой.
Дорога оказалась не такой тяжелой, как он думал. Бартон посадил Локи на заднее сиденье, где тот затих, и снова как-то сжался. Однако Клинт то и дело тревожно посматривал в зеркало заднего вида.
Следующим испытанием, было вытащить зеленоглазого из машины, да при этом не привлечь ненужного внимания. Благо час был поздний и никакого лишнего интереса они не вызвали и когда наконец человек, едва держа себя в руках, выцарапал божество из салона автомобиля, то и у самого сил оставалось только чтоб донести его до дома. У дверей человек поставил трикстера, словно тот был неживой резиновой куклой, но не забывая крепко держать одной рукой, чтобы тот не убежал, или хотя бы не попытался это сделать, открыл двери и опять взял сильно задрожавшее тело на руки. Лафейсон был очень легким.
Клинт вошел в свою квартиру, пронеся Локи через зал в спальню. Положил на не разобранную кровать и поспешил отойти в другой конец комнаты.
Уже через несколько мгновений, когда Локи понял, что его отпустили, что его больше никто не трогает - дрожь потихоньку стала униматься, а неровное дыхание успокаивалось. Лафейсон мигом скатился с кровати и забился в угол. Его зеленый взгляд был затравленным, брат Тора не поднимал глаз, глядя вниз и вздрагивал от каждого движения человека, пытаясь забиться в угол ещё сильнее, даже несмотря на то, что тот стоял не рядом.
Сокол был мучим желанием что-то сделать для успокоения Лафейсона, но ещё раз подойти к нему и вызвать новую волну чего-то до ужаса напоминавшего какой-то неистовый эпилептический припадок, не хотелось.
«Наверное он меня даже не узнает... не помнит...» - Думал стрелок, ощущая как что-то неприятно шевелится в груди, прислонившись спиной к стене. Он был разбит и потерян, он не представлял что делать. Даже сейчас он пытался разрешить для себя дилемму - уйти спать в зал на диван, или постелить себе в комнате на полу? Будет ли Локи легче, если в комнате, кроме него никого не будет, или же наоборот, ему будет хуже, ощущать чье-то ещё присутствие?..
И вообще Бартону думалось, что Локи не уснет. Не сможет. Но должен. И дураку было ясно, что трикстер истощен не только физически но и нервно. Психологически. Психически. И если инстинкт есть ещё как-то работает, то сон скорее всего сбит ко всем чертям собачьим.
Клинт ушел на кухню, раздумывая над тем, чтобы развести в стакане воды снотворное, но почти сразу отмел эту мысль. Такой путь будет действовать медленно, а когда Лафейсон поймет, что ему дали не просто воду, то вряд ли будет в восторге и догадается, что делалось-то всё ради его блага.
Хоукай побродил по дому и отыскал снотворное в ампулах. Набрал в шприц и в который раз за этот сумасшедший вечер проклял всё на свете, ведь ему придется ещё как-то удержать Локи, чтобы сделать инъекцию.
Бартон вернулся, встав в дверях комнаты и завидев его, Локи опять дернулся, так и глядя куда-то вниз, пряча глаза за дрожащими веками.
- Прости, но так тебе будет лучше...
Промолвил лучник и подошел ближе, стараясь наблюдать бесстрастно за тем, как Лафейсон снова крупно дрожит и мечется в своем углу. Бартон присел на корточки и как мог аккуратно взял Локи в крепкий захват, быстро скрутив его в наиболее неподвижную позу, как-то перекинув через колено, ощущая как божество нещадно колотит. Агент мастерским движением, не особо заботясь об асептике и антисептике вогнал иглу в цель и ввел снотворное, тут же отбросив шприц, тратя всё свои силы на то, чтобы удержать в первые мгновения упрямо борющееся и постепенно обмякшее тело в руках.
Человек выждав ещё какое-то время, взял уже полузасыпавшего и больше не брыкающегося брюнета на руки и отнес на кровать, откинув с неё одеяло, положил свою ношу на кровать, ожидая пока сон станет глубоким. Препарат действовал очень хорошо. Вскоре дыхание трикстера углубилось и выровнялось.
- Пффф... такой вроде хилый, а всё равно меня как никто достал.
Промолвил сам себе Сокол, сев на кровать и приподнял ногу Локи, принявшись стаскивать с него сапоги. Прикусил губу и поразмышляв, решил что без этого не обойтись. Необходимо было переодеть Лафейсона во что-то более удобное.
Принес свою мягкую рубашку, которая была Локи не по росту да и вообще как-то не по сложению и смотреться на нём будет довольно смешно и даже нелепо. И свои старые джинсы, они наверняка изволят с него сваливаться, а длиной и вовсе как бриджи. Облачив божество во все это, Бартон не удержался от улыбки и укрыл Лафейсона мягким легким одеялом, радуясь тому, что трикстер спит и с одной стороны с ним можно немного посидеть, а с другой стороны - хорошо, что он сейчас не видит и не читает выражения его глаз и лица. Не читает затаенную радость.
Клинту даже стало немного жаль, что сейчас он сидит в тишине, глядя в спокойное сейчас лицо брата Тора и ничем больше не занят. Потому что ещё немного посидев с ним, он пойдет на диван в зал и попытается устроить там себе какое-никакое спальное место, чтобы не тревожить Локи, выделив ему отдельную комнату. Свою комнату.
Что в этом тщедушном существе даже сейчас было такого, такого манящего, влекущего.
«Он больше не может тебя гипнотизировать...сейчас он не может это делать, но ты всё равно сорвался с места в карьер, ты притащил его домой, ты возишься с ним, как с родным, да что вообще происходит?. Ты был готов рвать и метать за него. Это неправильно... это... странно. Ты сделаешь всё, чтобы вытащить его. Вернуть того, саркастичного, колючего, ершистого. Вернуть ту сволочь, ту элегантную стерву».
Клинт пробыл у постели Локи ещё пару мгновений и тяжело вздохнув, отправился в зал, где устроился на диване и долго лежал, глядя в потолок. Сон никак не шел. Хотя Хоукай ощущал сильную усталость, а тяжелые веки время от времени грозили сомкнуться. Стрелок то и дело настораживался и вслушивался, пытаясь уловить из спальни какие-либо тревожащие звуки. Пока всё было тихо, сказывалось хорошее действие снотворного.
Сколько он не пробовал отгородиться, переключиться на что-то ещё, на что угодно — но мысль о том, что теперь нужно тщательно и ежесекундно следить за Локи как будто стала его стержнем. О том, что он сам к примеру не ел с обеда, как то даже не думалось. Аппетита не было от слова вообще и даже слегка подташнивало. Скорее всего это из-за нервного перевозбуждения. Всё последние годы в жизни Клинта Бартона не происходило ничего особенного.
А тут безо всякого предупреждения такой удар. О да. Конечно это был удар и никак иначе. Хотя Соколу было трудно самому понять природу своей реакции. По сути — кем был для него асгардец?. Он даже служил под его началом абсолютно не по своей воле.
Вспоминать об этом было неприятно. Но примешивалось ещё какое-то ощущение, определение которому тяжело было дать. Да и не мог стрелок сейчас сосредоточиться на чем-то внутри себя самого. Всё его мироощущение как будто круто развернулось в сторону Локи, устремилось к нему. Вернее не Локи. У этого тщедушного полупрозрачного существа не было имени. Было непонятно, за счет чего оно вообще живо, чем держится.
Если внутри и был какой-нибудь остов, каркас, он был беспощадно раздробленным, раскуроченным, разбитым вдребезги. Он больше не был способен что-то удерживать.
Сердце человека болезненно сжималось, мучительно замирая в подобии судороги, потому что он прекрасно помнил, каким был Лафейсон. Мог воскресить в памяти каждую идеальную черточку его лица, плавность движений, изящность походки. Помнил живой блеск его зеленых глаз, помнил игравшую на губах торжествующую усмешку. Идеальную осанку и расправленные плечи. В боге всё так и дышало великолепием и силой.
То, что представлял Локи из себя сейчас ни в коей мере им не было. Не было даже кончиком его ногтя.
Казалось, его вывернули наизнанку, вытрясли всё, оставив только тонкую шкурку. Оболочку. Какой-то мешок кожи и костей. Раздробленных костей. Изодранных в клочья нервов. Пропущенного через мясорубку тела. Души видимо не осталось вовсе.
Это вызывало жуткий диссонанс, потому что как раз внешне брат Тора был цел. Да, истощен и бледен, но всё же. Ни шрама, ни синяка, ни единой царапины.
Часа через два Бартон поднялся, пройдя в кухню и побродил, стараясь ходить очень тихо, по всем комнатам, выгребая отовсюду все возможные лекарства. Он сам удивился откуда и зачем ему столько всего, чем он сам даже ни разу в жизни не пользовался.
И не рад был сложившимся обстоятельствам.
Клинт открыл шкаф и некоторое время посмотрел на бутылку виски, наполовину полную. Страшно хотелось выпить хоть рюмочку, чтобы заглушить немного это скребущее, не дающее толком дышать, чувство прямо за грудиной. Переборов себя, человек уверенно закрыл шкаф. Ему нужна была трезвая голова. Не хотелось сорваться и нажраться до потери пульса, хотя как раз в подобных обстоятельствах нормально для любого из людей было сделать именно это.
Потому что внезапно свалившееся на голову совершенно неадекватное, затравленное измученное существо, которому тебя официально прописали в няньки — это ненормальное завершение любого дня.
Еще с час побродив, Хоукай наконец снова прилег, прикрыв глаза и успев заметить, что на часах три с половиной часа ночи.
Ватные растерянные мысли мешали спать еще час.
Едва задремав, в пять утра человек резко открыл глаза, услышав из спальни какой-то шорох и глухой негромкий удар. Тут же поднявшись, Бартон замер в дверях своей комнаты, глядя на то, как Локи сидит на кровати, тесно прижавшись к стене(видимо об неё он слегка и ударился, когда пробудился и принял такое положение). Тонкие бледные пальцы сейчас комкали одеяло, практически машинально подгребая его ближе к себе. Похоже Лафейсон собирался сделать себе нечто вроде укрытия, кутаясь в одеяло, заворачиваясь в него. Он то и дело мучительно замирал, прислушиваясь к каждому звуку. Крутил головой, чуть резковато. И на пару секунд совершенно переставал шевелиться. Расширенные глаза исходили совершенно лишенной сознания бездной пустоты.
Увидев, что Клинт опять в поле видимости, Локи опять нещадно затрясся. Так сильно, что Лафейсон застучал спиной о стену.
Бартон уже собирался уйти, как вдруг его взгляд нечаянно упал на свободное практически полностью от одеяла пространство постели. И заметил, что часть была казалось темнее, отличалась по цвету. Как будто постель была... мокрой.
Не сдержавшись, пронзенный внезапным осознанием и всей глубиной изменений произошедших в Локи, человек прижал руку ко рту и кинулся в ванную, где склонился над раковиной, тяжело дыша и ожидая, пока пройдут спазмы в желудке. Однако взяв себя в руки, он резко открыл холодную воду, остервенело растирая лицо, бросая в него ледяные пригоршни. Стало лучше.
Человек прислонился спиной к стене и сполз на пол, тяжело сглотнув пару раз и закрывая лицо дрожащими ладонями.
Он понимал, что его организм среагировал на что-то, что не было страшным. Не было омерзительным. Но было до одури непривычным. Бывшее асгардское божество не могло даже управлять своим телом.
Клинт дал себе ещё пару минут, чтобы окончательно взять себя в руки. И приказал больше никогда не поддаваться таким реакциям. Потому, что дальше — будет хуже. Каждый день. Это создание нужно будет кормить, поить, мыть, убирать за ним. Насильно заставлять спать. Смотреть не отводя взгляда на всё, абсолютно всё, что с ним творится.
Бартон никакого понятия не имел, что делать. Мысли никак не желали входить хоть в какое-то русло. Его духовные силы не поспевали за обстоятельствами, что складывались не из легких. И никого больше не было, чтобы помочь. И даже если бы кто-то был, Клинт твердо знал, что не подпустил бы к Локи даже человека, которому абсолютно доверяет. Даже самого первоклассного специалиста в любой области. Никого бы не подпустил.
Нужно было как-то отвлечься. И желательно было сделать при этом что-то полезное. Мужчина поднялся и прошел на кухню, какое-то время постояв в недоумении, затем открыл дверь холодильника, вытаскивая оттуда продукты, из которых можно было приготовить хоть какой-то завтрак.
Глаза слегка жгло после практически бессонной ночи. Стрелок долго думал, чем кормить Локи. Он догадывался, что пища должна быть термически обработана. Пюре, или какая-нибудь каша. Да кто в самом деле ест кашу?. Но делать нечего, нужно что-то придумать. Не хватало ещё мучиться с его желудком, если дать что-то тяжелое и не подходящее для пищеварения.
В идеале ему наверное подошло бы питание внутривенное, но от мысли, что придется каждый день ставить капельницу( а если учесть, что при внутривенных вливаниях пациент должен лежать спокойно), то от одной этой мысли Сокол едва не пришел в ужас. В конце концов Лафейсон умеет есть. И хотя бы это радует. Должно же что-то радовать.
Поставив вариться какую-то крупу(названия которой он даже не уточнил, вроде это был рис) Бартон понял, что он сам не хочет есть кашу. Но готовить что-то манящее ароматом, к примеру потрясающие жареные котлеты и не дать их потом Локи, выглядело настоящим издевательством.
В итоге пока варился рис, Бартон принялся делать к нему гарнир из овощей. Он не был уверен, что умеет готовить. Но нет того, чему нельзя научиться в экстремальной ситуации. А куда ещё экстремальней он уже и не представлял.
В итоге, промучившись на кухне где-то часа полтора, Хоукай выложил в тарелку кашу и овощи для подопечного, налив ему стакан яблочного сока, а себе успел сделать только пару унылых бутербродов и чай, которые оставил на кухне.
Взял то, что приготовил для трикстера.
Появился на пороге комнаты, видя что сооружение из одеяла осталось прежним. Подумал, что рано или поздно придется согнать Локи из его гнезда, чтобы поменять постельное белье. А рано или поздно, Лафейсона нужно будет вымыть. Решив решать проблемы по мере поступления и не грузить себя раньше времени, человек осторожно двинулся вперед, сразу же наблюдая начавшееся истовое дрожание всего тела божества. Того, что прежде было Им. Зеленые глаза, теперь всегда сиявшие исключительно лихорадочным блеском заметались, Локи сжался сильнее, заворачиваясь в одеяло, будто хотел там свить себе кокон и превратиться в бабочку. От такой больной ассоциации с губ сорвался невольный, исключительно нервный смешок.
Человек осторожно поставил тарелку на край кровати, а стакан на столик рядом (потому что он точно опрокинулся бы), размышляя о том, что Лафейсона так колошматит, что кровати ходящие ходуном от самого бурного секса, обзавидовались бы. Завидующие кровати? Определенно не выспался.
Бартон отошел обратно к выходу, но продолжал внимательно смотреть на Локи в упор, порождая ещё большую дрожь его тела. Он ждал. Ждал пока зеленоглазый поймет, что от него хотят. Прошло минут 15, но Лафейсон даже не двигался, единственным его движением было — трястись. Он хотел не видеть человека, не видеть опасности, но глаз не закрывал, скорее всего потому что так было ещё страшнее.
На двадцатой минуте до него дошла связка ассоциаций, что Клинт смотрит сначала на него, потом на тарелку, на него, потом на тарелку. И это определенно что-то означает. Клинт даже не пробовал анализировать на каком уровне сейчас находится мышление у этого существа. У этого зверька.
Локи явно не хотел есть. Точнее у него вообще было много проблем физического и физиологического плана. Бартон сожалел, что у него не было никакого образования чтобы это понять. Худая рука, сильно трясущаяся, протянулась вперед и схватила горстку каши, почему-то тут же выронив. Локи зашипел. Клинт нахмурился, пока не понимая, что не по душе Лафейсону. Локи взял ещё каши и как будто пересиливая себя затолкал в рот, жуя даже как-то усердно, правда фальшиво усердно, дескать, посмотри, я делаю, что ты хочешь. Только уйди.
Решив на второй раз сильно не настаивать, стрелок развернулся и покинул комнату, возвращаясь к своим бутербродам и напрочь остывшему чаю.

...

На третий день о себе совершенно внезапно напомнила реальность. Потому что именно утром третьего дня пребывания Локи в его доме, Клинт заметил, что практически закончились продукты и готовить для обоих завтрак абсолютно не из чего.
Бартон не решился вызвать кого-то на дом, потому, что Локи явно испугает стук, или звонок в дверь, любой намек на появление ещё кого-то. Лафейсон был похож на зверька, прячущегося в своей норке.
Оставить его в квартире одного было невообразимо страшно. И боялся человек отнюдь не за своё жилище. Само чувство страха из-за такого пустяка, при иных обстоятельствах даже развеселило бы агента Щ.И.Т.а, но увы сейчас было не до веселья.
Мужчина боялся многообразия воображаемых, гипотетических бед. А вдруг услышав как закрылась дверь, Локи впадет в панику, вытворит что-нибудь, оставшись без попечения. Хоть это самое попечение ему явно было не по душе, он неистово дрожал от одного вида человека, даже когда тот стоял далеко.
Что же такое может стрястись за три десятка минут с робко подрагивающим, ничего вокруг не понимающим существом? Всё. Локи был сейчас хуже трехлетнего ребенка и мог попасть в ситуацию, в какую даже упомянутый трехлетний малыш не попадет.
Но заморить его и себя голодом не хотелось и человек совершил марш-бросок до ближайшего супермаркета, пугая там всех своей странной нервозностью и издерганностью, удивив кассиршу полной до краев тележкой. Такой горы продуктов его холодильник не видел за все дни с поры приобретения. Даже если все эти дни сложить вместе.
Вернувшись назад быстрее пули, как будто за ним гнались какие-то ужасающие существа из ада, первым делом Бартон заглянул в спальню, внимательно взглянув на Локи. Вероятно он посмотрел так внимательно, что Лафейсон, с которым кстати похоже не случилось ничего страшного, перепугался и затрясся в пару раз сильнее, чем раньше.
Клинт поспешил оставить его, разложил покупки и сложил на столе стопкой с десяток-двадцаток книг по психологии и психиатрии, которые принес вместе с провиантом. Он уже успел в свободное от забот о боге время посидеть в интернете, изучая так называемый: «Синдром жертвы насилия».
Бартон взял первую книгу в стопке, которая лежала сверху, сел на диван и принялся читать. Читать ему было очень непривычно, он практически никогда этого не делал. А в витиеватых, переплетенных сложными терминами речах докторов и профессоров, в их откровенно казавшихся бессмысленными и растянутыми хуже чем любая резина рассуждениях — пробовать разобраться и вовсе было мукой.
Но Бартон был упрям. Он мученически терпел, душил в себе желание уснуть на первой же странице. Даже раньше — на первом абзаце. Однако стоило признать, что стимул к подобным действиям был силен. Человек хотел спасти Локи. Хотел безумно, но к своему огорчению не знал как. Водянистые теории, описываемые в книгах бесили, до желания разорвать эти заумные труды на мелкие кусочки.

@темы: фанфик, Локи/Клинт Бартон, Мстители

---

Так не должно было быть. Никто не хотел, чтобы так было. Итог неутешителен. Все заболели и я тоже (температура, кашель, горло, разбитость, головная боль), хотя никаких признаков именно "дракхианской чумы" у меня пока нет.
Но лучше бы у меня, чем у неё. Правда. И чем у всех.
Выздоравливайте, мои любимые. Выздоравливайте, мои хорошие. Я вас люблю.

@темы: сопленытье, здоровье?а оно слышало что оно существует..., трагедь же

---

Великолепный Новый Год.
Лучше и быть не могло, не смотря ни на что - круг моей семьи. Яркий теплый. Сын, Дарленн Неруновна, папаня, сестра. Семья. И конечно женщина моя прекрасная.
Давно в самом деле не было таких классных моментов. Однако желаю всем нашим приболевшим - выздороветь как можно скорее. Лучи любви и тепла вам.


Салют, бенгальские огонёчки, пропущенные на хрен куранты, взаимоотвлекающая чистка креветок с женщиной моей любимой, слизеринский галстук, кое-чьи очки у меня на лбу, ещё раньше серия Доктора.
Незабываемо. Невероятно.
Спасибо.

@темы: ...тепленькое..., Моя любовь, ты моя любовь., Пока жива, с тобой я буду.

---

Хочу поздравить всех с наступающим Новым годом.

Всем желаю любви, добра и тепла. Хочу сказать, что всех люблю. Пусть придет хороший год.
Мой год в конце концов... хочу чтобы мне повезло. И вам всем - пусть тоже.

">

@темы: ...тепленькое...